Правда

Пораженный до глубины души господин Кноп даже забывал прятать в карманах небольшие, но ценные вещицы. Честно говоря, он знал о том, что господин Тюльпан увлекается искусством. Когда им доводилось поджигать чье-либо жилище, господин Тюльпан всегда старался вынести из дома действительно ценные для истории произведения искусства, пусть даже для этого приходилось тратить время на то, чтобы привязать жильцов к кроватям. Где-то глубоко в этом заращенном толстым слоем рубцовой ткани и клокочущем яростью сердце пряталась душа истинного ценителя с безупречным чувством прекрасного. Странно было обнаружить ее в теле человека, готового постоянно всасывать в свой нос ароматические соли для ванн.

Огромные двери в противоположном конце комнаты распахнулись, явив темный прямоугольник коридора.

— Господин Тюльпан? — окликнул господин Кноп.

Тюльпан неохотно оторвался от тщательного изучения столика (предположительно работы Топаси) с восхитительной инкрустацией, содержащей безумное количество невероятно редких, ять, пород дерева.

— А?

— Пора на очередную встречу с боссами, — сказал господин Кноп.

Вильям уже собирался навсегда покинуть свою конторку, когда кто-то вдруг постучал в дверь.

Он осторожно потянул за ручку, но внезапно дверь распахнулась от сильного толчка.

— Ты совершенно, абсолютно неблагодарный тип!

Подобное не больно-то приятно услышать, тем более от девушки и тем более что гостья произнесла слово «неблагодарный» таким тоном, что, допустим, господин Тюльпан применил бы тут немного иную характеристику. Типа «ятский».

Вильяму и раньше приходилось видеть Сахариссу Резник — она помогала своему отцу в крохотной мастерской, — однако он никогда не обращал на нее особого внимания. Привлекательная? Нет, не очень. Но и не дурнушка. Просто девушка в переднике, которая довольно элегантно выполняет свою работу на заднем плане, например, вытирает пыль или расставляет цветы. Пока у Вильяма о ней сложилось единственное впечатление: Сахарисса страдала неуместной учтивостью и ошибочно предполагала, что этикет может заменить хорошее воспитание. Она путала манерность с манерами.

Однако сейчас ему представилась возможность разглядеть ее получше. Сахарисса надвигалась прямо на него — той самой слегка пьяной походкой, которая присуща человеку, идущему на неминуемую погибель, — и Вильям вдруг подумал, что с точки зрения столетий девушка весьма привлекательна. Время идет, и концепция красоты все время меняется. Двести лет назад глаза Сахариссы заставили бы великого живописца Каравати перекусить пополам собственную кисть. А триста лет назад при виде ее подбородка скульптор Никудышный уронил бы долото себе на ногу. А тысячу лет назад эфебские поэты пришли бы к общему мнению, что ее нос отправил бы в путь по меньшей мере сорок кораблей. А еще у нее были хорошенькие средневековые ушки.

Рука, впрочем, была вполне современной. От сильной пощечины щека Вильяма мгновенно запылала.

— Эти двадцать долларов в месяц почти все, что у нас есть!

— Прости? Что?

— Да, согласна, он работает не очень быстро, но в свое время он был одним из лучших граверов в городе!

— О… Да… Э-э…

Вильям вдруг почувствовал приступ вины по отношению к господину Резнику.

— И ты лишил нас всего, взял и лишил!

— Но я же не хотел! Просто гномы… Просто так получилось!

— Ты работаешь на них?

— В некотором роде… С ними, — сказал Вильям.

— Пока мы умираем с голоду?

Сахарисса тяжело дышала. У нее было в избытке и других частей тела, которые никогда не выходили из моды и радостно принимались любым столетием. Очевидно, она полагала, что строгие старомодные платья помогут эти части тела скрыть. Она ошибалась.

— Послушай, я ничего не могу поделать, — взмолился Вильям, стараясь не глазеть на девушку. — Ну, то есть… мне от этих гномов теперь никуда не деться. Лорд Витинари выразился на сей счет весьма… недвусмысленно. Вдруг все стало таким запутанным…

— Гильдия Граверов будет очень и очень недовольна, ты это понимаешь? — спросила Сахарисса.

— Э… Да. — Внезапная, отчаянная мысль пришла в голову Вильяму и обожгла едва ли не сильнее, чем пощечина. — А ведь это интересно. Слушай, ты не хотела бы сделать по такому поводу официальное заявление? Скажем: «Мы этим очень и очень недовольны», — заявил представитель… представительница Гильдии Граверов?

— Зачем? — с подозрением в голосе осведомилась Сахарисса.

— Мне очень не хватает событий. Для моего следующего листка, — в отчаянии объяснил Вильям. — Кстати, ты не могла бы мне помочь? Я буду платить тебе… по двадцать пенсов за событие, и мне нужно не меньше пяти новостей в день.

Сахарисса открыла было рот, чтобы с гневом отвергнуть предложение, но тут в мыслительный процесс вмешались расчеты.

— Доллар в день? — уточнила она.

— И даже больше, если новости будут интересными и длинными! — с жаром воскликнул Вильям.

— Это для твоих писем?

— Да.

— Доллар?

— Да.

Она смотрела на него с недоверием.

— Ты же не можешь платить так много. Я думала, ты получаешь долларов тридцать в месяц. Ты рассказывал об этом дедушке.

— Ситуация немного изменилась. Честно говоря, я сам ничего не понимаю…