Правда

— Один из них — Господин Скрюч, — предупредила Сахарисса. — Он хочет работать больше. Жалуется, что слишком мало интересных людей умирает. Он вообще посещает эти собрания только для собственного удовольствия, но аккуратно записывает все, слово в слово…

— А с грамотностью у него как?

— Думаю, что хорошо. По нему видно. Но у нас же совсем нет свободного места…

— Завтра утром начнем отпечатывать четыре полосы. И не смотрите на меня так. У меня есть материал о Витинари, и у нас осталось двенадцать часов, чтобы найти бумагу.

— Я уже говорил, Король взвинтил цены на бумагу до самых небес, — сказал Хорошагора.

— Этот вопрос мы не обойдем своим вниманием, — кивнул Вильям.

— Я имел в виду…

— Да, я понимаю. Сейчас мне нужно кое-что написать, а потом мы нанесем ему визит. Кстати, отправьте кого-нибудь на семафорную башню, хорошо? Хочу послать сообщение королю Ланкра. Кажется, я с ним встречался однажды.

— Семафор стоит денег. Больших денег.

— Неважно. Думаю, деньги мы найдем. — Вильям наклонился к лазу в подвал. — Отто?

Вампир высунулся до пояса. В руке он держал разобранный иконограф.

— Чем йа помогайт?

— Может, ты еще что-нибудь придумаешь? Ну, чтобы продавать побольше листков?

— Чего еще желайт герр мастер? Картинки прыгайт со страниц? Картинки разговаривайт? Картинки провожайт тебя взглядом?

— Зачем же сразу обижаться? — упрекнул Вильям. — Я ведь не прошу тебя сделать картинки цветными…

— Цветными? — переспросил вампир. — Всего-навсего? Простее простого. Когда требовайтся?

— Это невозможно, — твердо заявил Хорошагора.

— Ты так думайт? Где-то рядом кто-то делайт цветное стекло?

— Я знаю одного гнома, который владеет фабрикой цветного стекла на Федрской улице, — сказал Хорошагора. — Там выпускают стекло сотен оттенков, но…

— Мне образцы, унд срочно. И образцы красок тоже. Йа понадеюсь, вы находийт цветные краски?

— Это не трудно, — пожал плечами гном. — Но понадобятся сотни красок самых разных оттенков…

— Не ист так. Йа составляет необходимый список. Натюрлих йа не обещайт качества «Коренной-и-Рукисила». Это ведь ист первый раз. Йа не давайт едва уловимую игру света на осенний листва. Но гона йа насыщайт гарантированно. Этого хватайт?

— Более чем. — Данке. Вильям встал.

— Ну а теперь, — сказал он, — пора повидаться с Королем Золотой Реки.

— Никогда не понимала, — сказала Сахарисса, — почему его так называют. Здесь ведь нет никакой Золотой реки.

— Господа.

Законник ждал их в зале пустого дома. Когда Новая Контора вошла, он встал, сжимая в руках свой портфель. Выглядел зомби так, словно пребывал в необычайно скверном расположении духа.

— Где вы были?

— Решили перекусить, господин Кривс. Утром ты не появился, а господин Тюльпан проголодался.

— Я же просил вести себя сдержанно.

— Господин Тюльпан не умеет вести себя сдержанно. Кроме того, в результате все прошло гладко. Правда, нас едва не убили, потому что ты кое-что забыл нам сообщить, и это дорого вам обойдется, но, эй, кого интересуют наши трудности! Итак, в чем проблема?

Господин Кривс смерил парочку испепеляющим взглядом.

— Мое время стоит очень дорого, господин Кноп, поэтому я не буду тратить его попусту. Что вы сделали с собакой?

— А нам, ять, кто-нибудь сказал о собаке? — ощерился господин Тюльпан.

В отличие от своего партнера господин Кноп уже понял, что тон разговора выбран неверно.

— Ага, значит, вы все-таки видели собаку, — констатировал господин Кривс. — И где она?

— Ушла. Сбежала. Покусала нам ноги и сбежала, ять.

Господин Кривс вздохнул. Словно пахнуло ветром из древней гробницы.

— Я же говорил, что в Страже служит вервольф.

— Да? И что с того? — пожал плечами господин Кноп.

— Вервольфы умеют говорить на собачьем.

— Что? Ты хочешь сказать, люди поверят какой-то там псине?

— К сожалению, да, — кивнул господин Кривс. — Собака обладает личностью. А личность многое значит. Кроме того, существуют судебные прецеденты. За всю историю этого города, господа, мы в разное время привлекали как свидетелей семь свиней, семейство крыс, четырех лошадей, одну блоху и рой пчел. В прошлом году в судебном разбирательстве убийства с отягчающими обстоятельствами участвовал попугай. На стороне обвинения. Мне даже пришлось включить его в программу защиты свидетелей. Насколько я знаю, сейчас он притворяется волнистым попугайчиком в одной очень далекой стране. — Господин Кривс покачал головой. — Увы, показания животных признаются судами общей юрисдикции. Можно сколько угодно выражать свои протест, но самое главное, господин Кноп, заключается в том, что командор Ваймс построит на этих показаниях свое обвинение. Он начнет допрашивать… людей. Он уже подозревает, что это дело плохо пахнет, но пока вынужден опираться на имеющиеся улики и показания свидетелей. Однако если он найдет пса, все раскроется.

— Так суньте ему пару тысяч долларов, — посоветовал господин Кноп. — Со стражниками это всегда помогало.

— Насколько мне известно, последний человек, попытавшийся подкупить Ваймса, до сих пор лечит свою правую руку, — ответил господин Кривс.