Правда

— Ну и как мы себя чувфтвуем? — осведомился Игорь как можно доброжелательнее, насколько это позволяло его шитое-перешитое лицо.

— Э… Лично я чувствую себя гораздо лучше… — ответил молодой человек, с недоуменным видом рассматривая вновь прибывших.

— Господин де Словв хотел бы пообщаться с тобой, — сказала сержант Ангва. — А я пока пойду помогу Игорю рассортировать глазные яблоки. Ну, или еще что-нибудь.

Вильям остался в камере. Возникла неловкая тишина. Стукпостук принадлежал к числу людей, характер которых невозможно определить с первого взгляда.

— Ты сын лорда де Словва? — наконец поинтересовался Стукпостук. — Производишь этот свой новостной листок?

— Да, — кивнул Вильям. Ему уже начинало казаться, что он всегда будет лишь сыном своего отца. — Гм… Говорят, лорд Витинари ударил тебя ножом?

— Говорят, — подтвердил секретарь.

— Так это был ты или не ты?

— Я постучал в дверь, чтобы передать его сиятельству новостной листок, как он и просил. Его сиятельство открыл дверь. Я вошел в кабинет, а потом… Знаю только, что очнулся здесь и увидел господина Игоря.

— Вероятно, это было для тебя настоящим потрясением, — заметил Вильям, ощущая внутри некоторую гордость, ведь его «Правда» тоже участвовала в этом деле, пусть и опосредованно.

— Мне сказали, что я мог бы лишиться руки, если бы Игорь не владел иглой так мастерски, — с серьезным видом заявил Стукпостук.

— Но также у тебя забинтована голова, — указал Вильям.

— Наверное, ударился обо что-то, когда… когда это произошло, — сказал Стукпостук.

«О боги, — подумал Вильям, — да он смущен.»

— Я абсолютно уверен, что произошла какая-то ошибка, — продолжил Стукпостук.

— В последнее время его сиятельство был чем-то озабочен?

— Его сиятельство всегда чем-то озабочен. Это его работа, — ответил секретарь.

— Патриций сам признался, что убил тебя, и трое людей это слышали. Ты в курсе?

— Этого я объяснить не могу. Скорее всего, они что-то неправильно поняли.

Слова были произнесены резко и отчетливо. «Уже близко, вот-вот», — понял Вильям.

— А как тебе кажется, почему… Он оказался прав.

— Думаю, я не обязан разговаривать с тобой, — перебил Стукпостук. — Я прав?

— Конечно, но…

— Сержант! — заорал Стукпостук. Послышались быстрые шаги, и дверь в камеру распахнулась.

— Да? — спросила сержант Ангва.

— Я закончил разговор с этим господином, — объявил Стукпостук. — И я устал.

Вильям вздохнул и убрал блокнот.

— Спасибо, — поблагодарил он. — Ты… мне очень помог.

— Он никак не может поверить в то, что на него напал его сиятельство, — сказал Вильям чуть позже, уже шагая по коридору.

— Вот как? — откликнулась Ангва.

— И его сильно треснули по голове, — продолжил Вильям.

— Правда?

— Слушай, даже я понимаю, что здесь что-то не так.

— В самом деле?

— Все ясно, — сказал Вильям. — Ты тоже посещала Школу Общения Командора Ваймса?

— Разве? — ответила сержант Ангва.

— Преданность — прекрасная черта характера.

— Неужели? Дверь вон там.

Выпроводив Вильяма, сержант Ангва вернулась в кабинет Ваймса и тихо закрыла за собой дверь.

— Значит, он видел только горгулий? — спросил Ваймс, наблюдая в окно за шагающим по улице Вильямом.

— Очевидно. Но я не стала бы его недооценивать, сэр. Весьма наблюдательный тип. Сразу догадался о мятной бомбе. А много ли стражников обратило внимание на то, насколько глубоко стрела вонзилась в пол?

— К сожалению, ты права.

— А еще он заметил второй большой палец на руке Игоря и явно заинтересовался плавающими картофелинами, на которые почти никто и не смотрит.

— Игорь еще не избавился от них?

— Нет, сэр. Он уверен, что чипсовобла вот-вот выведется. Если не в этом поколении, то в следующем.

Ваймс вздохнул.

— Хорошо, сержант. Забудем о картошке. Каковы ставки?

— Сэр?

— Я знаю, что происходит в караулке. Стражник, который не делает ставки, — не стражник вовсе.

— Вы имеете в виду ставки на господина де Словва?

— Да.

— Ну… Десять к шести, что он не доживет до понедельника, сэр.

— Послушай, намекни аккуратно, что мне все это не нравится.

— Так точно, сэр.

— Выясни, кто принимает деньги, а когда узнаешь, что это Шнобби, отбери у него блокнот со ставками.

— Слушаюсь, сэр. А что будем делать с господином де Словвом?

Ваймс уставился в потолок.

— Сколько офицеров следят за ним?

— Двое.

— Шнобби редко когда ошибается со ставками. Думаешь, двоих достаточно?

— Нет.

— Согласен. Но у нас катастрофическая нехватка людей. Что ж, похоже, господину де Словву придется учиться выживать самому. Вот только на уроках выживания не ставят двоек.

Господин Тюльпан появился из темного переулка, где только что договорился о покупке очень маленького пакетика, в котором, как вскоре выяснится, содержалась смесь крысиного яда, разбавленного измельченными кристаллами для мытья посуды.

Господина Кнопа он застал за чтением большого листа бумаги.

— Что это, ять, такое? — спросил он.

— Неприятности, как я полагаю, — ответил господин Кноп, складывая лист и убирая его в карман. — Да, несомненно.

— Этот, ять, город начинает действовать мне на нервы, — пожаловался господин Тюльпан, когда они зашагали дальше по улице. — У меня, ять, голова болит. И нога, ять, тоже болит.