Правда

Он смог увидеть природу в ее истинной красоте, ни больше, ни меньше, и получал удовольствие от того, что просто живет. Но для него эта простота стала исполненной глубочайшего смысла. Он смог ощутить важность каждого мимолетного движения и процесса, и погрузиться в единение с ними. И он понял, что только людям, научившимся этой способности, Жива показывает свое лицо. Для всех остальных всегда будет существовать только Морена. Он прочувствовал, наконец, что весь мир является его отражением.

На этой воодушевленной ноте Морена вернула журналиста в обычную реальность и поняла, что для них настало время прощания. Она чувствовала, как он удаляется и сознанием, и душой в более раннюю временную область от той, в которой они когда-то впервые встретились, и потому она не могла удерживать его рядом, используя даже все свои силы разом. Морена знала, что теперь журналист сможет продолжить свой путь самостоятельно, все же, что касается того, кто она, где ее найти и как обратиться, сохранится лишь в его памяти.

Глава 25. Слияние с Началом

Морена задала журналисту пару сопроводительных вопросов, помогающих оценить его состояние на тот момент:

– Задумывался ли ты о том, что за время твоего путешествия тобой могли быть упущены множества возможностей? И, исходя из этого, не возникает ли у тебя ощущения, что ты потратил столько времени своей жизни впустую?

– Я понимаю, к чему ведут твои вопросы, но все это больше не имеет для меня значения, – умиротворенно ответил журналист. – Все то время, в течение которого я был с тобой, пролетело словно одно мгновение, а я даже не взглянул на то, что находилось от меня снаружи, я был полностью поглощен своими внутренними ощущениями. Я научился концентрироваться на определенных вещах, полностью абстрагируясь от других.

– Это означает, что теперь ты понял, как правильно жить? – спросила Морена, ощущая легкую досаду от того, что ее работа теперь завершена, и душевный подъем от того, что она окончена так удачно.

– Если бы меня спросили об этом до встречи с тобой, – отвечал ей журналист, – я стал бы задумываться о манерах, которых следует держаться, о правильных словах, которыми нужно наполнять свою речь. В общем, обо всем, что касается того, как нужно выглядеть со стороны других людей. Теперь я четко понимаю, что все это внешняя сторона. Ответ же на твой вопрос – нужно жить ощущениями, прокладывая свой жизненный путь изнутри. Просто следовать за пришедшим мимолетным видением, раскрывая образ, рисующий его. Не думать о том, как жить, а просто жить. Ведь только так и возможно восстановить оборванную когда-то связь с природой, только так можно вновь обрести образное восприятие мира.

– Так и есть, – согласилась Морена. – И я не раз тебе об этом говорила.

– Я так легко пришел к этому состоянию душой, – продолжая пребывать в умиротворении, говорил журналист, – но прежде мне нужно было освободиться от границ материального ума, влиянию которого я всегда был подвержен. Потому сначала я понял, что никакие сознательные надстройки извне, как религии и законы, не властны над человеком, потому как являются лишь набором историй и правил, собранных воедино из разных источников, и служат для человека ограничениями с целью обуздания его широкой личности. Потом понял, что все люди равны и ценны, и все вместе они творят историю, в которой потом же и взаимодействуют. Понял также, что только внутренняя правда имеет истинную силу, следовать которой можно, лишь обращаясь к себе, тогда я смог возродить силы своей души.

Я вышел из прежнего состояния неуверенности, как невозможности достичь какой-то идеальности со стороны оценивания умом, и пришел к состоянию полного слияния с абсолютностью бытия, что является уверенностью. Ведь она, как и духовность, является абсолютным и целостным понятием, она возникает сразу. Лишь подтачивая ее сознательными уловками, можно прийти к состоянию неуверенности, как и бездуховности. Я достиг состояния абсолютной свободы, и по своему внутреннему состоянию сравнился с язычниками прошлого.

Ведь приверженцам языческого мировоззрения, которое я посчитал изначальным, помимо всех прочих свобод, которые я уже когда-то перечислял, абсолютно безразлично, кто и какие атрибуты веры использует: христианские или индуистские, а может какие-либо еще. Ведь все они в своем корне являются языческими. Самое главное, чтобы человек знал их истинное предназначение и происхождение, тогда он не собьется с пути и не ступит на тропу сомнения, пытаясь различать в разных верованиях то, что по своей сути является одним и тем же.

Но вот я задумался, – в этот момент журналист испытал легкое напряжение, – как же пускать в действие только то, что рождает сердце, ведь могут же у него возникнуть и многие разрушающие чувства, побуждающие к неверным поступкам. Как быть с ними?