Правда Бориса (СИ)

"Злословят нас, мы благословляем, гонят нас, мы терпим",- процитировал Апостола Павла Первуша. Его товарищ Велимудр добавил:

"Мы безумны Христа ради, а вы мудры во Христе; мы немощны, а вы крепки; вы в славе, а мы в бесчестии...Терпим голод и жажду, и наготу и побои..."

Кашка тайком взглянул на Василия- не переборщили с проповедью из Нового Завета? Тот подмигнул-мол, все как надо.

Василий Губов отыскал в Великом Новгороде Дмитрия Кашку без особых усилий. Добрался до знатного града через Ильмень и сразу в ремесленные посады. Знал, если Кашка здесь, каким-нибудь промыслом пробавляется, иначе бы или в Ливонии остался, или вновь в Москву подался. Вкусив лучшего, более от него никто не отказывается, разве что глупцы и юродивые. Да, Новгород знатный город, гордый, свободолюбивый. За то часто и страдал- и Иван Васильевич, и дед его Иван Великий не раз огню предавали, а народ новгородский мученической смертью изводили. Конечно, и теперь стоит исполин, колыбель Русского государства как ни в чем не бывало. Бьет в нем жизнь хрустальными, родниковыми водами. И дышится здесь легко, и думается. Но только, словно запах былых пожарищ в воздухе витает, будто слезами людскими каждый дом, каждый закоулок пропитан. И есть в лицах новгородцев на веки застывшая печаль и обреченность- опять рано или поздно горе повторится. Снова Москва растопчет. Последние ростки Рюриковой правды уничтожит. Давно уже в Москве иная правда- ордынская и нету с ней сладу.

Где живет Кашка, указали многие- за кузней на Волхове, что справа от Дворцовой башни. Бочки делает, да мачты для лодок мастерит.

Губов застал его за работой на просторном ремесленном дворе с навесом, у небольшого, но опрятного сруба. Дмитрий огромными своими ручищами вгонял деревянным молотом в клёпки днище бочки. У его ног лежали железные обручи, которыми он, видимо, собирался эти бочки скреплять. В чугунке булькала на костре смола. Рядом суетился шибко бородатый , подстриженный под горшок человек в длинном, синем кафтане. Он пытался заглянуть в глаза Кашке, но тот их не отрывал от дела.

-Так что, Димитрий Адамович, успеешь десяток бочонков к Рождеству Богородицы справить? Пока какое-никакое перемирие с ляхами наладилось, надобно рыбкой да медом успеть поторговать.

Кашка поправил на голове стягивающую волосы веревку, снова принялся стучать.

-Слово свое крепко держу, Поликарп Матвеевич,- ответил как бы нехотя он, давая понять что на том разговор окончен.

-Ну и ладно,- обрадовался купец, довольно обтирая руки о кафтан.- Так я оставляю тебе три алтына серебром? Скорее сделаешь, еще добавлю.

Купец положил уже на готовую бочку деньги. Задрал полы своего длинного платья, стал аккуратно переступать через лужицы и мусор, стараясь не запачкать своих таких же синих сапог с высокими мысами. Увидев неизвестного ему человека, по виду дворянина, слегка кивнул, поспешил прочь.

Василий подошел сбоку к Дмитрию, присел напротив на хлипкую лавчонку.

-Может, и мне пару бочек спроворишь? Буду в них капусту солить,- сказал он.- Знатная в этом году капуста уродилась. Все залило, а ей блаженство. У вас-то как тут с дождями?

-Бог миловал,-ответил, не поднимая глаз Кашка.- Сколько надобно, столько и проливается. Свои что ли бондари в Московии перевелись?

-Да куда им до новгородских. Узнал что ли?

- А то.

-Ну?

-И чего, обниматься с тобой?

Губов вспомнил, как его стиснул в объятиях Борис Годунов. Не знал тогда радоваться или сторожиться. Но ведь приятно было. И не потому что Борис так возвысился, а потому что старое, если конечно не шибко злое, всегда приятнее нынешнего.

-А почему бы и нет?

Кашка наконец бросил молоток, повернулся к Василию.

Неужто прогонит?- подумал со страхом Губов. Столько верст промахал, денег потратил. Правда, ими Борис не обидел.

Но Дмитрий вдруг заулыбался своей доброй, простой улыбкой. Схватил Губова крепко за руку, притянул к себе. Помнит, печалится о потерянном, ухмыльнулся Василий. Кем был? Главным стражником царя, а теперь вона бочки строгает. Эх, жизнь. Не ценим того, что имеем, а потом сокрушаемся.

В кремле зазвонили колокола, все вместе. Звук пробрал Василия до костей, до самых корней волос. И он вновь осознал, что находится действительно в великом городе, которому нет равных в России. Не так звонят в Москве- там натужно, надменно, здесь- свободно, величаво.

-На священномученика Киприана Карфагенского звонят,-пояснил Кашка и широко перекрестился. Постный день.

Василий был голоден, он старался быстрее отыскать Кашку и даже не купил пирогов в торговых рядах. Перспектива питаться весь день постной кашей, запивая водой, его не особо прельщала. К тому же путнику можно и отступить от канона. Неужто, Дмитрий стал шибко воцерквленным? Но Кашка его успокоил:

-Плевать на пост, когда встречаются два старых приятеля. Идем.

Сняв кожаный фартук, Кашка вылил на огонь ведро воды, повел Василия вниз к реке. Там за кузней уже начинались торговые посады. Позади них находилась большая корчма. Василия поразило то, что возле нее, да и в съестных рядах, он не увидел ни одного нищего.