Правда и ложь истории. Мифы и тайные смыслы ХХ века

В 1917 году, в самый разгар Первой мировой войны, Россию потрясла двойная революция. Первая революционная волна захлестнула страну в конце февраля, а в октябре последовала вторая фаза[23]. Первая революция привела к отречению царя от престола и к демократическим выборам и к таким реформам, как отделение церкви от государства и введению всеобщего избирательного права для мужчин и женщин — чего тогда все еще не существовало в Великобритании и в большинстве других западноевропейских стран. В октябре большевики под руководством Ленина пришли к власти. Как марксистские социалисты, они значительно отличались от многочисленных реформистских социалистов или социал-демократов. В отличие от последних, большевики продолжали верить в необходимость революционного перехода от существующего капиталистического — а в России все еще во многом феодального — строя, чтобы приступить к построению социалистического общества. С приходом большевиков к власти революция радикализировалась, и симптомами этого стали такие принятые коммунистические меры, как перераспределение собственности на землю и национализация фабрик, заводов и других средств производства. Ленин и его товарищи предприняли еще одну важную меру: они вывели Россию из затянувшейся Первой мировой войны, которая принесла стране невиданные потери и стала причиной многих бедствий. Не только в России, но и во всей Европе царила всеобщая усталость от войны после многих лет безнадежного и бессмысленного кровопролития. Люди были крайне ожесточены в отношении аристократических, буржуазных и церковных элит, которые были причиной войны и извлекали из нее большую выгоду, как мы видели это в предыдущей главе. Элиты еще в 1914 году почти везде монополизировали власть, война была также использована ими как предлог для того, чтобы жестко положить конец процессу политической и социальной демократизации, в ходе которого с конца девятнадцатого века был достигнут значительный прогресс, особенно благодаря социализму и рабочему движению. В воюющих странах зачаточные демократические парламентские системы рано или поздно сменились более или менее диктаторскими режимами вроде режима Эриха Людендорфа, Жоржа Клемансо и Дэвида Ллойд Джорджа. Типичным для этих режимов было крайне жестокое ограничение свобод и прав человека, репрессии против пацифистов и инакомыслящих. Простые люди страдали все больше и больше. Своими кровью, потом и слезами в окопах и в тылу они оплачивали все жертвы, которые требовалось «принести Отечеству». За все более низкую зарплату и несмотря на все более ухудшающееся питание они должны были работать все дольше и все усерднее для так называемого «святого дела», в которое они поверили в то жаркое лето 1914 года, на краткий миг ослепленные патриотической пропагандой. Великая война привела к еще большим страданиям, недовольству, волнениям и мятежам как среди солдат, так и среди мирных жителей. Забастовки, демонстрации, мятежи и братание с противником во всех воюющих странах ясно демонстрировали это. Карл Маркс предсказал, что капиталистическая система неизбежно приведет к растущему обнищанию пролетариата и приведет народ, таким образом, к тому, чтобы свергнуть существующий порядок в ходе революции. В десятилетия, предшествовавшие 1914 году, казалось, что он ошибся. Жизнь западноевропейских рабочих в те годы улучшилась в ходе значительных реформ. Под давлением растущего движения социалистических рабочих партий и профсоюзов правящая элита была вынуждена против своей воли пойти на уступки, например, на постепенное расширение избирательного права, на повышение заработной платы, на сокращение рабочего времени и отмену детского труда.

Более того, империалистическая колониальная эксплуатация приносила западным странам-метрополиям сверхприбыли, которые были частично использованы того, чтобы предоставить высшим слоям наемных работников более высокую заработную плату и лучшие условия труда. В результате этого «рабочая аристократия» еще больше обуржуазилась, и это стало своего рода громоотводом для назревающей революционной бури. Европейские социалистические партии молчаливо перешли от ортодоксально-марксистского революционного социализма на сторону реформистского социализма.

Но во время Великой войны беды и страдания ударили по трудящимся с новой силой. Опять сильно возросло обнищание, а вместе с тем также и революционный потенциал. «Рабочая аристократия» утратила свои привилегии и возвращалась в большом количестве к вере в революционный социализм. Немецким рабочим, например, пришлось снова отказаться от свиного мяса — символа процветания, которого они добились перед войной, — и даже от обычной, но такой любимой картошки, которую пришлось заменить невкусной репой.