Правда и ложь истории. Мифы и тайные смыслы ХХ века

Ни одна крупная империалистическая держава не была довольна результатами Великой войны. Франция и Великобритания заполучили пальму первенства, но были измучены из-за огромных усилий, которые им пришлось предпринять для победы. То, что они приобрели бывшие немецкие колонии и, в случае с Францией, вернули себе Эльзас и Лотарингию им казалось недостаточным в качестве возмещения убытков. Германия, проигравшая страна, была ослаблена из-за потери колоний и многих собственных территорий — особенно в пользу нового польского государства — и обязательств платить репарации Франции и Бельгии. И все же эта страна оставалась амбициозной и потенциально агрессивной сверхдержавой. Кроме того, на горизонте появились и новые империалистические державы, а именно, США и Япония. Соперничество и конфликты внутри клуба империалистических держав, которые в 1914 год привели к войне, по-прежнему не были разрешены.

Но и классовый конфликт, который раздирал воюющие страны, так и остался нерешенным. Европейская элита аристократических землевладельцев и промышленно-финансовой буржуазии надеялась в 1914 году с помощью войны побороть революционную опасность и остановить и даже повернуть вспять демократический процесс. Но Первая мировая война закончилась совсем иначе. Вместо того чтобы навсегда покончить с призраком революции, конфликт стал катализатором великой и успешной революции в России. Кроме того, в Германии и в Венгрии тоже вспыхнули революции, хотя они и были потоплены в крови. А когда война подошла к концу, возникли революционные ситуации во Франции, Великобритании, Италии, Бельгии и даже в Нидерландах и в Швейцарии. Элита быстро осуществила политические и социальные реформы в этих странах, например, введение почти всеобщего избирательного права и восьмичасового рабочего дня — чтобы остановить назревающие революции. Это сработало, но привело на практике именно к тому, что элита в Западной и Центральной Европе после Великой войны оказалась в ситуации, когда «доза демократии» в обществе даже повысилась по сравнению с 1914 годом.

Смирились ли главные антагонисты социального конфликта с таким положением дел?

В Западной и Центральной Европе большинство простых людей приветствовало отвоеванные у элиты демократические реформы. Они в большом количестве поддержали социалистов-реформистов, отрекшихся от революции и интернационализма, которые сотрудничали с элитой в области проведения демократических реформ. Расширение права голоса привело к успеху на выборах реформистских социалистов, которые в результате этого начали принимать участие в правительствах и, таким образом, вместе с профсоюзами получили возможность проводить в жизнь дальнейшие демократические политические и социальные реформы. В Бельгии, например, социалисты под руководством Эмиля Вандервельде успешно сотрудничали с королем Альбертом I и с бельгийской аристократической и буржуазной элитой в проведении реформ. После войны они были вознаграждены за это успехом на выборах и участием в работе правительств. Своей поддержкой социалистов-реформаторов рабочий класс в Западной и Центральной Европе сделал выбор в пользу пути постепенной демократизации и проведения реформ в рамках существующего социально-экономического порядка, в который социалисты-реформисты отныне были полностью интегрированы.

Лишь меньшинство пролетариата поддержало социалистов, которые остались верны идеям революции и интернационализма. Они были солидарны с большевистскими революционерами в России и в значительной степени следовали директивам, которые они теперь получали от Москвы (через Третий Интернационал, Коминтерн). В 1930-е годы число сторонников этого движения, называвшихся «коммунистами», росло. Капиталистические страны были тогда разорены крупным экономическим кризисом, в то время как Советский Союз, напротив, поражал воображение достигнутым им прогрессом.

Мелкая буржуазия, в свою очередь, чувствовала себя под давлением крупного бизнеса — то есть, капитализма крупных компаний и банков, — и потому ее привлекал социализм. Но с другой стороны, она боялась, что это приведет ее к социальному упадку, к пролетаризации. Позже мы увидим, как была решена эта возникшая дилемма.