Правда и ложь о русской водке. АнтиПохлебкин

Попробуем рассуждать логически. Нехватка меда для производства традиционных охмеляющих напитков может быть вызвана, на мой взгляд, только двумя серьезными причинами: сокращением его производства или отправкой большей его части на экспорт. Версия с экспортом в таких количествах представляется маловероятной. Мое знакомство с документальными источниками при изучении ситуации с дистилляцией крепких напитков в других странах показывает, что у всех близлежащих соседей своего меда было навалом, а с дальними странами торговля была эпизодической, носящей, скорее, единичные случаи. Медом, конечно, подторговывали, но сумасшедшего спроса, скорее всего, не было.

Остается сокращение производства. Если учесть, что пчеловодство тогда было исключительно бортническим, о чем неоднократно говорит и В. В. Похлебкин, то единственной причиной уменьшения количества меда могло быть сокращение лесных массивов, а вместе с ними и мест обитания диких пчел. Исчезновение лесов, в свою очередь, может быть вызвано их массовой вырубкой в связи с резко возросшим спросом на древесину.

Что же такого должно было произойти в XV веке, чтобы россияне остервенело набросились на свои леса ради удовлетворения, как бы сейчас сказали, потребностей рынка? Исторические данные о том периоде не дают никаких оснований для такого хищничества. Да и «похлебкинские переломные моменты» не содержат в себе ни явных, ни скрытых мотивов для подобного развития ситуации.

Таким образом, или я не учитываю чего-то серьезного, или утверждение о сокращении запасов меда носит, мягко говоря, декларативный характер. Само же «сокращение» понадобилось для того, чтобы положить еще один кирпичик в фундамент обоснования движущих сил, способствующих возникновению винокурения именно в XV веке.

Напоследок позвольте мне с известной долей иронии попрактиковаться в логическом построении, которое не пришло в голову В. В. Похлебкину, но могло бы в какой-то степени усилить его аргументацию в рассматриваемом вопросе. Известно, что в XVII веке существовал запрет на винокурение в местностях, прилегающих к Москве и Санкт-Петербургу. Эта мера была вызвана стремлением не допустить истребления лесного массива вокруг обеих столиц, вызванного неумеренным потреблением дров, необходимых для винокурения [45] [46] [47] . Это означает, что в ряде случаев существовала реальная угроза для лесных запасов, и связана она была непосредственно с потребностями винокуренной отрасли. Отсюда мы плавно переходим к предположению, что к XV веку на Руси винокурение было настолько развито, что привело к уничтожению лесных массивов, уменьшению ареала обитания диких пчел и, соответственно, к уменьшению запасов меда. Вот так просто и изящно можно перейти от утверждения о сокращении запасов меда к доказательству существования в то время развитого винокурения.

Четвертый признак – изобретение смолокурения, дегтесидения и появление технических средств этих производств.

О привязке к монополии речи здесь вообще не идет. Но зато В. В. Похлебкин утверждает, что «самым близким к винокурению по типу оборудования и технологии следует считать смолокурение» (стр. 52/26). Оставим в стороне экскурс в историю зарождения смолокурения и дегтесидения, предположения о месте его возникновения, лингвистические трансформации наименования дегтя, упоминания о торговле этим продуктом, как не относящееся к сути вопроса, и перейдем к делу. Здесь нам без обширного цитирования не обойтись:

...