Правда и вымысел о Второй мировой войне

Главнокомандующий войсками США и Англии во Франции Д. Эйзенхауэр, а также командующий английской группой армий Б. Монтгомери считали, что Германия может быть разбита еще в 1944 году. Монтгомери прямо заявляет об этом в своих воспоминаниях. Однако здесь же делает оговорку: «Но считая, что союзники могут выиграть войну к концу 1944 года, я был глубоко уверен, что мы «испортим дело» и не сделаем этого» [1].

Чем объяснить такой пессимизм? О том, какие идеи вынашивались в политических и военных кругах Лондона сразу же после открытия второго фронта во Франции, дают некоторое представление мемуары У. Черчилля, а также пятый том «Большой стратегии», написанный Дж. Эрманом. В двадцатых числах июня 1944 года Черчилль и английские начальники штабов сделали новую попытку пересмотра союзной стратегии. Они собирались сорвать высадку в Южной Франции (план «Энвил»), согласованную в Тегеране, и форсировать продвижение че-рез Италию на Балканы, изображая это как «лучшую помощь» «Оверлорду». В телеграмме, отправленной 26 июня в Вашингтон, говорилось: «Мы уверены, что вооруженные силы союзников на средиземноморском театре военных действий могут лучше всего способствовать выполнению задач операции «Оверлорд»… Мы считаем, что любой отказ от действий по уничтожению армий противника в Италии, на этом решающем этапе войны… был бы неправильным». Еще через два дня Черчилль направил личное послание Рузвельту, а затем обширный меморандум, убеждая его «не разрушать одну кампанию ради другой». Хотя английское руководство намеренно опускало вопрос о политических результатах таких изменений, Рузвельт прекрасно понял, чего добивается Черчилль. «Поскольку в Тегеране было заключено соглашение о проведении плана «Энвил», — отвечал он, — я не могу без консультации со Сталиным согласиться на какой-либо другой курс действий, который отменил бы эту операцию». Президент США отклонил английское предложение форсировать наступление в Италии с целью выхода (через Люблинский проход) в Словению (Югославия) и Венгрию [2].

Надо сказать, что в послевоенные годы высказано немало сожалений по этому поводу. «Мы оба — Черчилль и я, — писал Иден о тех днях, — были недовольны отказом нашего союзника использовать победу в Италии и, таким образом, предоставить нам возможность играть более влиятельную роль в Центральной Европе». «Он (Черчилль. — Г. Р.) действовал безуспешно. Единая политика Англии и Соединенных Штатов для сопротивления советским планам так и не была выработана. И, таким образом, война, в которой мы одержали победы на полях сражений, закончилась дипломатическим поражением западных союзников от рук русских» [3],- пишет Л. Брод, извращая суть англо-американских разногласий.

Ряд историков все-таки пытаются объяснить существо этих разногласий. Так, например, Ч. Уилмот, подчеркивает два момента: 1) стремление Рузвельта сохранить «хорошие отношения» с И. В. Сталиным; 2) желание президента обеспечить быстрое продвижение во Франции накануне выборов 1944 года. Уилмот указывает еще на одну причину, которая, как нам кажется, имела не меньшее, если не большее значение: Ф. Рузвельт, замечает автор, не хотел, чтобы американские войска «служили английским политическим целям». В результате переноса центра тяжести из Италии в Южную Францию, сетует Уилмот, западные державы «безвозвратно потеряли» полтора месяца и Гитлер в самый критический момент войны получил передышку на своем южном фронте [4].

Черчилль, как это следует из его собственных слов, не смирился с таким положением вещей. В сентябре 1944 года, на второй Квебекской конференции, премьер-министр возобновил атаку. «Я сказал, — вспоминает он о своем выступлении на заседании 13 сентября, — что всегда предпочитал путем правостороннего продвижения нанести удар Германии в адриатическую подмышку. Нашей целью должна быть Вена… Другая причина — быстрое продвижение русских к Балканскому полуострову и опасность распространения там советского влияния» [5].

На этот раз Рузвельт с пониманием отнесся к аргументам английского премьера. Его идеи были одобрены. Это показывает, что США были готовы пойти на изменение стратегических планов, если этого требовали политические интересы западных держав: в данном случае сохранение позиций капитализма на Балканах. В телеграмме, отправленной в Лондон, Черчилль писал: «Армия Александера[Александер — английский генерал, впоследствии фельдмаршал, командовавший союзными войсками в Италии] не будет ослаблена, до того как Кессельринг[Кессельринг — гитлеровский фельдмаршал, командовавший немецкими войсками в Италии.] отступит за Альпы или будет разгромлен. Мы получим все необходимые десантные средства для Средиземноморья, чтобы разработать план высадки в Северной Адриатике в районе Истрии, Триеста и т. д. Идея нашего продвижения к Вене, если война продлится достаточно долго и если другие не придут туда первыми, здесь полностью одобрена» [6].