Правда или борода

От избытка чувств я бросилась к Дуэйну и обняла его, зарывшись лицом в шею. Я знала, что веду себя как ненормальная, но я целый вечер думала только о нем. Мне нужно было, чтобы он меня обнял, даже если он меня недолюбливает. Он мне нужен.

Он успокаивал меня, поглаживая по спине:

– Все в порядке, Джессика, я тебя держу.

Не знаю, сколько мы так стояли, знаю только, что бесстыдно прильнула к нему всем телом, отчего он засмеялся коротким бархатистым смехом.

И вот когда я уже начала приходить в себя и соображать, что делать дальше, он вдруг произнес:

– Джессика, милая, я не Дуэйн, я Бо.

Едва прозвучали эти слова – прежде чем я успела отреагировать и понять, радость я чувствую или разочарование, – начались вопли.

Глава 3

Не гонитесь за любовью – пусть любовь сама вас найдет. Лучший способ привлечь потенциального партнера – разместить на «Крейгслист» объявление следующего содержания: «Смазка есть, на переезд согласен».

Джарод Кинц, «Любовные цитаты на все века (от 18 до 81)»

~ Дуэйн ~

Я знаю точно, в какой момент влюбился в Джессику Джеймс, и помню это настолько отчетливо, будто все случилось вчера.

Хотя я не видел ее несколько лет, время и расстояние ничуть не притупили яркость воспоминаний. Неизменность моего отношения к Джессике контрастировала с ее нынешним присутствием в Грин-Вэллей: она будто ускользала от меня.

Мне было шестнадцать, ей – четырнадцать. Я столкнул ее с мостика в реку за нашим домом. Вместо визга и дурацких девчачьих упреков она, падая, схватила меня за ногу и сдернула в воду за собой.

Я был в плавках-шортиках, она – в нарядном платье для воскресной школы. Пока мы дрались под водой, Джессика стащила с меня плавки и была такова. Учитывая, что она занималась плаваньем с первого класса, в воде она меня превосходила даже одетая в платье.

Она выбралась на берег. Мокрые светлые пряди облепили лицо и спину. Белая ткань платья липла к телу, открывая всю ее юную аппетитную фигурку, и Джессика его сняла. Она всегда была красавицей, но вечно ходила в компании других девчонок. Злой как черт, я побежал за ней, нимало не заботясь о своей наготе.

Я догнал Джессику достаточно быстро – бегал-то я лучше нее – и повалил на землю. Я завел ее руки над головой и разжал ей кулаки. В них ничего не оказалось.

– Где мои шорты? – яростно прошипел я.

Ее тело задрожало под моим: Джессика смеялась. Она так хохотала, что начала задыхаться, и я, помнится, подумал, что она красивая.

Она проговорила:

– Я их на дерево забросила!

Я смотрел, как она помирает со смеху, и невольно улыбнулся сам.

– На дерево? – переспросил я, оценив смекалку.

– Ага, – отозвалась она с широкой улыбкой. – Ты вот ограничиваешься простыми подлянками. А подлянки надо подстраивать изобретательно!

В тот миг это и произошло.

Пока я рос, я видел ее почти каждый день, но не замечал, что она девочка, – я вообще не замечал существования девчонок, пока мне не исполнилось тринадцать. Но было уже поздно – Джессика меня невзлюбила, зато таяла от моего братца. А он ее не замечал. Ну, по крайней мере он не смотрел на нее так, как я.

Да, мы с ней ссорились с самого детства, но ведь так дети ведут себя с безбашенными сверстниками. Я всегда ее выделял, но по-настоящему запал в тот день, когда она зашвырнула мои трусы на дерево.

Сейчас я сидел в двухстах футах от Бандитского озера, глядя на костер, который мы с Бо разожгли несколько часов назад, и откровенно жалел себя. Встав, я тряхнул головой, немного приведя в порядок мысли, и поглядел на свою пустую чашку.

Обычно я бралPlymouth Road Runner, чтобы привести в порядок мысли. Если я не лечу по дороге, значит, плетусь пешком, а эта машина создана для скорости. Но у меня не было возможности испытать удачу на горном серпантине, потому что от состояния наклюканности меня отделяла пара порций бурбона.

Я доливал себе, когда меня напугало появление Клетуса на границе круга света от костра: брательник казался висящей в воздухе головой – тело оставалось в тени. Я увидел его первым и чуть не обделался от испуга. Судорожно втянув воздух, я взвился в воздух фута на три, пролив бурбон.

– Клетус, черт тебя побери! – Я закрыл глаза, стараясь успокоиться.

Тут закричала одна из девушек, затем другая, и вскоре вопили уже все. Я засопел, потому что это раздражало.

Что взять с баб, подумал я. Впрочем, это было слишком грубо – маме бы такое не понравилось… Под левым нижним ребром что-то больно заныло. Ее смерть еще была свежей раной, и я не мог думать об этом без боли.

Я открыл глаза, скрипнул зубами и принялся успокаивать визжащих:

– Это Клетус, мой брат. Тина, слушай меня. Тина, это Клетус.

Тина продолжала вопить, пока я не зажал ей рот ладонью. Круглыми от ужаса карими глазами она пялилась на моего старшего брата. Когда я убедился, что она больше не заорет, я убрал руку.

– Клетус? – повторила она, как попугай, и нахмурилась. Ее лицо обрамлял черно-желтый парик, а груди норовили выпасть из выреза костюма сексуальной пчелы, пока Тина старалась отдышаться.

– Да, Клетус, Клетус.