Правда или борода

Клетус прищурился и, не скрываясь, принялся меня рассматривать. Терпеть этого не могу. Клетус всех насквозь видит. Я отвел глаза, но тут же пожалел об этом: на меня в упор смотрела Джессика. Воспоминания о ее обнаженных грудях и пламенных взглядах, о том, как она сама поднесла мою руку к своим кружевным труселям, ожили перед моим мысленным взором.

Я сглотнул, чтобы не застонать, и порадовался, что успел переодеться в джинсы, потому что, черт бы все побрал, у меня моментально встал. И снова в животе все свело, и дыхание перехватило. Я старался не поддаваться, но меня просто затягивало. Ее рот, глаза, тело – моя наживка. Джессика не просто красивая, она как магнит.

Я не хотел, чтобы в городском клубе дело зашло слишком далеко; у меня не было такого намерения. Я хотел сорвать поцелуй – всего лишь один поцелуй; обманом увести ее за кулисы было спонтанным решением. Вообще для меня спонтанность – вещь запредельная. Я предпочитаю знать, чего ожидать. Я люблю определенность и тщательное планирование.

Но я хотел еще раз почувствовать прикосновение ее губ. Наши неистовые поцелуи свели меня с ума. Я не гнал это воспоминание, потому что с Джессикой я всегда мечтал о большем, чем просто секс.

Пока она думала, что я Бо, ее большие карие глаза были доверчивыми и обожающими. На меня она так никогда не смотрела. От этого взгляда невозможно было оторваться. Я хотел, чтобы Джессика снова смотрела на меня вот так, но мои и без того призрачные шансы сошли на нет. Надо было проявить терпение, а теперь придется расплачиваться. Я несколько месяцев репетировал речь, дожидаясь подходящего момента, и все продул ради одного поцелуя, хотя надо признать – оно того стоило.

Кожа у нее мягкая, как лепесток или шелк. Память о прикосновениях, вкусе и объятьях с Джессикой вместе с ее пылким ответом на мои ухаживания была еще свежа – как и лишающая дыхания боль ее отказа.

Я не винил ее в том, что она меня ненавидит. Совсем не винил. Сегодняшняя встреча, наверное, останется единственной, когда Джессика проявила ко мне что-то похожее на симпатию. Оглядываясь назад, я готов признать, что она никогда не замечала Дуэйна Уинстона.

И я не жалел, что обманул ее.

Я сжал кулаки и усилием воли прекратил думать о ней, но все равно не мог оторвать взгляд от ее губ. Рот у нее был немного асимметричный – один уголок выше другого, но это маленькое несовершенство лишь добавляло ей очарования. Джессика словно думала о какой-то тайной шутке и сдерживала смех.

Мой взгляд самовольно опустился на ее шею, и я с трудом отвел взгляд. Если я посмотрю хоть немного ниже, я снова начну представлять Джессику голой, а этой пытки мне не надо. Поэтому я снова посмотрю ей в глаза.

Она уже не смотрела на меня доверчиво. Я не мог понять выражение ее лица, не сулившее, по-моему, ничего хорошего.

Я уставился на нее оловянными глазами, не желая, чтобы Джессика догадалась, что она со мной сделала. Я запутался в ее паутине, а Джессика, к моей досаде, об этом даже не догадывалась. А если и догадывалась, то ей было наплевать.

От этих мыслей на душе стало горько, и я пожалел, что выбросил свой стаканчик.

– Так, ребята, большинство из вас ее хорошо знает, а для тех, кто не в курсе, – это Джессика Джеймс, – объявил Бо, обаятельный, как всегда.

Он взглянул на Джессику сверху вниз, и она оторвалась от меня, чтобы поглядеть на моего брата. Бо улыбнулся. Джессика ответила улыбкой, но как-то робко. У меня возникло такое чувство, будто я наглотался камней.

– Джессика, а это… ребята.

Все приветственно помахали. Некоторые поднялись и подошли поздороваться. Тина тоже вскочила, и я смутно припомнил, что они родственницы – двоюродные сестры, что ли.

Но я мог только стоять столбом и смотреть. Я будто прирос к месту и даже пустил корни. Я не мог отвести от нее взгляд. На Джессике была мужская куртка – я предположил, что Клетуса, – но длинные стройные ноги были обнажены до самых бедер, она была босая.

– А мы, пожалуй, останемся ненадолго, – заявил вдруг Клетус.

– Прекрасно, – отозвался я, удивившись, что у меня вырвалось какое-то рычание.

– Отлично.

– Ну и ладно.

– Превосходно. – Клетус потер ладони, внешне само спокойствие и даже скука. Но я знал брата достаточно хорошо, чтобы понять, что к чему. Раз он потирает ладошки, значит, едва не скачет от радости. Мои подозрения подтвердились, когда Клетус добавил: – А давайте все сыграем в игру!

Желание кому-нибудь врезать у меня еще не прошло, а Клетус, между прочим, стоял ближе всех.

– Слушай, Бо, – не обращая внимания на мой тяжелый взгляд, Клетус шагнул вперед: – Дуэйн у нас большой поклонник игры «Правда или действие»!

Я поморщился, скрипнув зубами. Некоторые из гостей с энтузиазмом поддержали это идиотское предложение. Джессике вручили бумажный стаканчик, а сидевшие у костра сгрудились плотнее и принялись наперебой делиться откровениями, как непрошеными советами.

Я отошел в сторону и сел, подтянув колени к груди. Я невольно следил за Бо с Джессикой. Всякий раз, когда она ему улыбалась, на мои раны будто сыпали соль – или мне в нос тыкали горячей кочергой.