Правда или борода

Мы целовались меньше пяти часов назад, и предъявлять какие-то права на Дуэйна Уинстона просто бессмысленно. Я в Грин-Вэллей ненадолго – выплатить кредит за обучение и приобрести немного учительского опыта, а потом я отправлюсь путешествовать.

Человек не принимает судьбоносных решений после одной бурной «закулисной» встречи, тем более что я целовала Дуэйна, думая, что передо мной Бо.

Может, рассуждала я, Дуэйн не так уж хорошо целуется? Может, я преувеличила, потому что целовалась под ложным впечатлением о нем?

Я сказала себе, что эти странные желания исчезнут так же быстро, как и возникли. Я убеждала себя, что завтра все будет по-прежнему. Дуэйн вредный и сложный, Бо белый и пушистый. Даже если моя всепоглощающая влюбленность в Бо уже не вернется, странный всплеск чувств к Дуэйну, скорее всего, окажется мимолетным.

У меня свои планы, и я не стану размениваться. Тут и думать нечего.

– Джесс…

Я замерла от этого шепота, удивившись тому, как близко оказался Дуэйн, и немного повернула голову, предоставив ему любоваться моим профилем. Должно быть, я так увлеклась своими мыслями, что не слышала, как он подошел.

– Ну? – прошептала я в ответ, но тут же покосилась на него: – Чего это ты шепчешь?

Дуэйн, не отвечая, медленно двинулся вперед, сокращая расстояние между нами. По смутным очертаниям в темноте я догадалась, что он без рубашки. От увиденного во мне родился стон, который я еле успела подавить, потому что, черт бы все побрал, я хотела трогать Дуэйна!

Я повернулась, когда он остановился в двух футах от меня и выпалил:

– Джесс, может, мы… Может, я…

Я слушала, как он замолчал и медленно, огорченно выдохнул. Лица было не разглядеть, и я не могла угадать ход его мыслей. Я ждала, пока Дуэйн закончит. Пять секунд превратились в двадцать, но тишину нарушало только далекое уханье сов, шум ветра и маленькие волночки, плескавшиеся о берег.

В темноте я заметила какое-то движение, и спустя мгновенье его рука задела мою. И без того на взводе от нервов и продолжающегося внутреннего поединка по боксу, я отпрянула – в основном от неожиданности.

При виде моей реакции Дуэйн отступил и провел руками по волосам. Не знаю почему, но мне стало неловко. Может, оттого, что я хотела взять его за руку, а не отстраняться. Но каким ничтожеством я бы тогда оказалась?

Каких-то десять минут назад Дуэйн в моем присутствии целовал другую девушку – причем ту, с которой его связывали длительные отношения. Возможно, до сих пор связывают.

Меньше пяти часов назад он притворился братом, а я держала в руке его член. Блин, да я его поглаживала, находясь под ложным впечатлением! Мне бы бежать куда глаза глядят, а я стою, как дурочка, перед парнем, который обозвал меня нахалкой.

Конечно, он прав, я иногда бываю дерзкой. Но я не хотела, чтобы он считал меня нахалкой!

Я кашлянула, нащупала за спиной ствол канадской ели и сказала:

– Давай-ка уже с этим покончим.

Я взялась за подол платья и стянула его через голову, зачем-то свернула и положила на корни дерева. Затем расстегнула лифчик, мгновенье поколебалась и бросила его на платье.

При звуке расстегнутой молнии Дуэйна мой живот словно наполнился лавой – раскаленной жидкой лавой. Тело напряглось и приготовилось – я даже не сразу поняла, что задержала дыхание. Напрягая слух, я следила за каждым движением Дуэйна, пока тот снимал штаны.

Теперь он голый.

Сунув большие пальцы под резинку трусов, я превратилась в замерзшую лаву. Я засомневалась, смогу ли шевельнуться, пока Дуэйн голый. Это казалось… рискованным.

Он кашлянул, и я разглядела, что он поставил руки на бедра.

– Трусы можешь оставить, если хочешь.

Признаюсь, пока Дуэйн не заговорил, я пялилась на его… ну вы поняли, в тщетной надежде пробудить свою дремлющую сверхспособность видеть в темноте. Увы, ночь была безлунная, и нас окружал непроглядный мрак.

Теперь я всматривалась в лицо Дуэйна – можно было смутно различить, как в его глазах отражаются звезды, – засопела и покачала головой. Предложенное послабление лишь подстегнуло мою решимость.

– Нет, голышом так голышом. Вдруг ты потом разорешься.

– Не разорусь.

Я не ответила.

– Джессика, я не разорусь, – повторил он.

– Я тебе не верю, – буркнула я, повернувшись спиной и стягивая трусы, которые тоже полетели на платье.

Кожу на затылке закололо невидимыми иголочками. Я плохо ориентировалась в темноте, но подозревала, что Дуэйн все прекрасно видит. При этой мысли я быстро направилась к воде, прикрывая грудь руками. Зайдя по пояс, я остановилась отдышаться – дыхание перехватило от резкого погружения в ледяную воду. Она оказалась холоднее, чем я думала, и я мгновенно окоченела. Тело дрожало, а мозг кричал: «Что ты вытворяешь? Или тебе невдомек, что озеро почти замерзло? Последний разум потеряла?»

Раскаленная лава замешательства и смятения уступила место инстинкту выживания и отвращению к ледяной воде. Правду все-таки говорят о холодном душе!

Громкий всплеск и витиеватая ругань обозначили вход Дуэйна в воду. Я пыталась заставить себя шагнуть вперед, но ноги не слушались. Я страшно замерзла – зубы выбивали дробь, плечи тряслись.