Правда или борода

– Или с корабля. С удовольствием сброшу тебя откуда хочешь! – Дуэйн остановился на светофоре и посмотрел на меня, такой счастливый, и стиснул мою руку. Улыбка у него была ослепительная, и я почувствовала, как губы у меня широко разъехались против воли.

Господи, как же мне нравится, когда он улыбается! Мне показалось, что я наконец-то вижу настоящего Дуэйна Уинстона, который раскрывается лишь перед избранными и достойными, и я влюбилась еще больше. Мне нравилось тонуть в этой влюбленности, нравились восторг и неизбежность, нравилась замечательная цельность Дуэйна.

– А я отвечу взаимностью, – тихо сказала я, забыв обо всем от близости Дуэйна, от искреннего тепла и симпатии, которую он и не думал скрывать. – Только скажи, если тебя нужно будет откуда-нибудь столкнуть.

Он тяжело вздохнул, взглядом лаская мое лицо, и отозвался почти шепотом:

– Мама однажды сказала: человека необязательно подталкивать, чтобы он влюбился. Тебе не понадобится прикладывать особых усилий, Джессика.

* * *

Следующий час беседа текла самым непринужденным образом: Дуэйн рассказывал истории о своих клиентах-оригиналах и предлагал угадать, правду он говорит или придумывает. Самые невероятные байки оказывались правдой, из-за чего пошатнулась моя вера в человечество: я убедилась, что у половины населения страны коэффициент интеллекта меньше ста.

Мы приехали. Я посмотрела по сторонам и ахнула:

– Каньон?! Ты привез меня на драг-рейсинг?

Не подумайте, я не жаловалась. Просто удивилась и слегка занервничала.

Дуэйн кивнул, въехав на свободное место ближе ко входу. Там было подозрительно пусто, словно это было его личное место, хотя я не увидела никаких надписей или указателей.

Дуэйн заглушил мотор:

– Да. Посмотрим гонки, а еще здесь хорошо кормят. В перерывах сможем поговорить. Ты только держись поближе, народу будет много.

Обойдя машину, Дуэйн открыл мою дверцу и подал мне руку. Мы пошли к ближайшему из трех больших костров. Я вообще не хожу за ручку, но руки Дуэйна мне очень нравились – большие, шершавые, и от этого прикосновения на душе становилось тепло и хорошо.

– Ты есть хочешь? Тут есть из чего выбрать. Чили, ребрышки на гриле, кукурузный хлеб, капустный салат – правда, чуть хуже, чем в городском клубе.

Я отметила, с какой ностальгией он упомянул капустный салат, и решила выведать рецепт у Джулианны Макинтайр.

– Чили и кукурузный хлеб – это здорово, – отозвалась я, с любопытством разглядывая все вокруг.

Дуэйн оказался прав: еще не было и половины восьмого, а вокруг творилось безумное столпотворение. Я никогда не бывала в Каньоне и ни разу не видела драг-рейсинга – так уж сложилось.

Гонки были не как на окружной ярмарке, а самые настоящие, серьезные – атмосфера пропитана риском и опасностью. В воздухе пахло дровами, углем, моторным маслом. В душный летний день эффект был бы убийственным, но на холодном осеннем ветру – достаточно терпимо.

У соседнего костра группа скинхедов обнималась со своими девицами – я имею в виду, очень активно обнималась. Возле них стояли бутылки бурбона с черными этикетками. Двое бритоголовых заспорили из-за одной девушки, и ссора грозила превратиться в драку.

Я чувствовала себя при полном параде – в том смысле, что отлично упаковалась с ног до головы. Вечер был довольно холодный, однако девушки вокруг были либо в мини-юбках, либо в кожаных брючках, либо в кожаных мини-юбках; а топики… Мой любимый купальник отдыхает.

– Да, не все настроены дружелюбно, – сказал Дуэйн, заметив мои округлившиеся глаза.

– От скинхедов я другого и не ждала, – я прижалась боком к Дуэйну. Он понял намек и обнял меня за плечи.

– Группы держатся особняком и общаются разве что во время заездов.

– А где твоя группа? – взглянув на Дуэйна, я увидела, как он изменился в лице.

– У меня нет своей группы.

– Вот как?

– Я знаю практически всех гонщиков – ну, тех, кто серьезно к этому относится, мы уважаем друг друга, но обычно я не подсаживаюсь ни к одной из компаний.

– Одинокий волк?

Он усмехнулся:

– Вроде того.

Мы миновали несколько компаний, кучковавшихся у костров. Некоторые были спокойны и невозмутимы, как на пикнике перед футбольным матчем; другие буянили, как скинхеды: дрались, пили и ругались. Видимо, у всех присутствующих были свои понятия о том, как хорошо проводить время.

Вокруг были совершенно разные тачки: крутые и не очень. Среди собравшихся я заметила своих ровесников и даже старшеклассников и студентов, но было много и тех, кто казался минимум лет на двадцать-тридцать старше. Попадались и смешанные компании.

Немного освоившись, я обратила внимание, что Каньон на самом деле не каньон, а заброшенная шахта.

Уличные гонки в Грин-Вэллей, естественно, запрещены, как почти везде, а гонки в Каньоне, хотя официально и не разрешенные местной полицией, все же не были вне закона. Ставить на победителя запрещалось, но до меня доходили слухи, что ставки были огромные – каждые выходные тысячи долларов переходили из одних рук в другие. Победители драг-рейсинга возвращались домой якобы с большим кушем.