«Правда или долг»

– Признаться, ты меня напугал.

– Что ты говоришь! А я вот вообще не испугался – я каждый день попадаю в аварии! – Гилад вздохнул и поправил подушку. – Я за рулем уже десять лет, и это моя первая серьезная авария. Послушай… – Он в очередной раз оглядел палату. – Где Кристина?

– Думаю, она еще спит. Ей сделали операцию, потом – переливание крови. Она поправится. Как и ты, впрочем.

– Операцию? Какую?

Константин молчал, изучая желтоватую жидкость в пакете капельницы.

– Кесарево сечение. Доктор сказал мне, что ты…

– Да, я понял. – Гилад сделал паузу. – У меня такое чувство, что я сплю и вижу сон. И я хочу, чтобы этот сон закончился. Потому что интуиция подсказывает мне, что дальше будет хуже.

– Ты, конечно же, не запомнил водителя. Может, ты помнишь, как выглядела машина?

Гилад пожал плечами.

– Если честно, в тот момент мне было не до машины. По-моему, это был джип. И, как мне показалось, у него были не израильские номера. Белые. Палестинские. Но это на самом деле могло мне показаться.

– Кристина должна была ехать с тобой? Ведь вам не по пути, и у нее есть своя машина.

Гилад посмотрел на Константина.

– Ее машина в ремонте. Она должна была забрать ее вчера, но не успела, позвонила мне вечером и попросила ее забрать. Помню, мы еще хотели поехать в какой-нибудь ресторан, но потом решили, что поедем домой.

– То есть, ты должен был ехать один?

– Я не понимаю, к чему ты клонишь.

– Надеюсь, это временное отсутствие аналитических способностей, вызванное действием лекарства.

Гилад сел на кровати.

– Нет, – сказал он, покачав головой. – Нет-нет. У меня пока что нет паранойи, и я не думаю, что кто-то хочет меня убить.

– Вас не за что убивать, капитан?

– Конечно, нет!

– Судя по всему, и скрывать вам тоже нечего. Я знаю вас уже не первый год, но вы и словом не обмолвились о вашем отце.

Константин принял выжидательную позу и посмотрел на бывшего консультанта. В глазах Гилада мелькнула нерешительность.

– Что ты знаешь про папу? – спросил он.

– Владимир Гордон, уроженец Советского Союза. Оставив семью, репатриировался в Израиль. Служил в армии, генерал-майор, стратег, специалист по террору, подразделение «Кидон». Погиб во время операции «Защитная стена» при невыясненных обстоятельствах. По крайней мере, так написано в отчетах. Я располагаю более подробной информацией.

– Какой?

– Тебе будет спокойнее, если ты этого не узнаешь.

Гилад сцепил пальцы, но ничего не ответил, и Константин расценил это как приглашение к продолжению диалога.

– В то время его сын Гилад – такое имя он взял незадолго после того, как приехал в страну – должен был поступать в университет. Он был официально признан непригодным к армейской службе, так как страдает редкой формой серповидно-клеточной анемии. После известия о гибели отца Гилад решил изменить свои планы. Он воспользовался услугами Итая Бен Ари, военного врача – кстати, моего бывшего армейского коллеги и хорошего друга – для того, чтобы подделать документы. Он получил академическую отсрочку, потом – степень бакалавра стратегии и аналитики, а после этого начал служить. Проблема возникла тогда, когда лейтенанту Гордону отказали в его просьбе и не приняли его в подразделение «Кидон», куда он хотел попасть. Поэтому лейтенант Гордон отслужил указанный в контракте срок и демобилизовался из армии. После этого он написал резюме и послал его, в том числе, на электронный адрес капитана Землянских, и таким образом добился своего – посвятил свою жизнь борьбе с террором, так, как в свое время сделал его отец. «Армия не позволила мне в полной мере раскрыть свой потенциал», – процитировал строчку из резюме Константин. – Хорошо звучит.

Гилад продолжал молчать. Теперь он уже не смотрел на Константина, а изучал белоснежную простыню.

– А теперь я расскажу тебе то, чего ты не знаешь. Твой отец был хорошо знаком и с Салахом Абу Шарифом, и с Хусни Абу Талибом, и, самое главное, с Мустафой. Он играл важную роль в планированни операции по ликвидации Салаха, работал с группировкой «37» и с некоторыми людьми, которые были связаны с ней. И после своей смерти, капитан, он оставил много неоплаченных счетов. Таких счетов, которые в нашем мире не прощают.

– Нет, я на самом деле сплю, – заговорил Гилад. – Но, похоже, проснусь не скоро…

– Почему ты скрывал это от меня?

– А что я мог сказать? «Капитан, возьмите меня на работу, я хочу убивать террористов так же, как мой отец»? – Гилад махнул рукой. – Ты бы посмотрел на меня, как на идиота.

Константин поднялся.