Правда истории или мифология? Пограничные войска НКВД в начале Великой Отечественной

К примеру, секретарь Брестского обкома КП(б)Б Т. И. Новикова в своей докладной записке о положении в Брестской области также указывала, что с началом фашистской агрессии в течение 3 часов обком не имел связи с погранотрядом. Далее в этом документе говорится, что «неправильно вел себя нач. погранотряда т. Кузнецов, имевший сигналы и не поставивший обком в известность. Нам передавали, что наш осведомитель 21.VI заявил т. Кузнецову, что на границе большое скопление немецких войск, усилено подвозятся орудия и боеприпасы, т. Кузнецов об этом сообщил в Минск т. Богданову или дежурному по штабу, но ничего не сообщил обкому»[218].

Провести расследование по заявлению кандидата в члены ВКП(б) Безчетного было поручено начальнику Политуправления войск НКВД СССР дивизионному комиссару П. Н. Мироненко. В начале августа 1941 года на свет появилась его докладная записка на имя начальника войск НКВД СССР генерал-майора А. Н. Аполлонова, в которой все ранее приведенные факты нашли свое полное подтверждение. Главный политработник войск НКВД СССР предложил руководству Наркомата внутренних дел страны начальника отряда майора А. П. Кузнецова и начальника штаба отряда майора Д. И. Кудрявцева «за растерянность и бездеятельность в руководстве личным составом отряда и непринятие мер к уничтожению совершенно секретных документов и оставление Красного Знамени отряда врагу — от занимаемых должностей отстранить и материал предварительного расследования передать военному прокурору для привлечения к судебной ответственности»[219]. Полный текст этой докладной записки представлен в Приложении № 12.

Однако, несмотря на столь серьезные обвинения в адрес начальника пограничного отряда и начальника штаба, они не были осуждены судом военного трибунала, а продолжили службу на руководящих должностях в войсках по охране тыла действующей армии. Как известно, за подобную преступную халатность в условиях войны даже генералов ждало суровое наказание, не говоря уже о других военнослужащих.

Так в чем же тогда причина подобного либерализма в отношении вышеназванных руководителей 17-го (Брестского) пограничного отряда? На мой взгляд, ответ на этот вопрос следует искать в той же докладной записке, которую подготовил дивизионный комиссар П. Н. Мироненко. Особенно в той ее части, где речь идет о реакции руководства Главного управления пограничных войск, а значит, и лично Л. П. Берии, на поступающую за несколько часов до начала войны разведывательную информацию о полной готовности Германии к нападению на Советский Союз. Вот что говорится по этому поводу в указанном документе: «В 24.00 21.06.1941 г. на 3-ю заставу 1 комендатуры пришел закагент «Зарубежный», который сообщил высланному для встречи работнику 5 отделения капитану СОЛДАТОВУ, что в 4.00 22.6 немцы начнут наступление против СССР. Эти данные стали известны источнику со слов солдата 602 арт. полка немецкой армии.

Капитан СОЛДАТОВ о полученных данных сообщил по телефону заместителю начальника отряда по разведке майору ВЕДЯКИНУ Последний, по его словам, в первом часу ночи доложил начальнику отряда и тут же сообщил по телефону заместителю начальника 5 отдела УПВ НКВД БССР капитану РЫЖКОВУ и телеграфно донес начальнику погранвойск генерал-лейтенанту БОГДАНОВУ.

Никаких указаний по полученной информации со стороны округа не последовало.