Правда истории или мифология? Пограничные войска НКВД в начале Великой Отечественной

В пользу того, что моя гипотеза не беспочвенна, свидетельствует стенограмма совещания у и. о. начальника войск НКВД СССР генерал-майора А. Н. Аполлонова, проходившего 15 сентября 1941 года в Москве[120]. На этом совещании был заслушан доклад начальника войск охраны тыла Западного фронта полковника С. А. Сухарева, занимавшего в начале войны должность начальника штаба Белорусского пограничного округа НКВД СССР. И вот что он сказал в начале своего выступления: «В Москве было известно и можно было за два дня до войны границу не охранять, а комендатуры собрать в одно единое». В этом месте его перебил начальник Политуправления войск НКВД СССР дивизионный комиссар П. Н. Мироненко, произнеся, что «это Ваше собственное измышление». Судя по тексту, выступление полковника С. А. Сухарева записано не полностью. Отсутствует начало вышеприведенного предложения. О чем было известно в Главном управлении пограничных войск НКВД СССР за два дня до начала войны? Почему так резко выступающего оборвал дивизионный комиссар П. Н. Мироненко? Попытаемся разобраться в этом вопросе. О дате и точном времени начала войны 19 или 20 июня никто еще не знал, так как сигнал «Дортмунд» поступил в штабы немецких групп армий «Север», «Центр» и «Юг» только в 13.00 (среднеевропейское время) 21 июня 1941 года. О планах советского командования нанести упреждающий удар по войскам вермахта, сосредоточившимся у границ СССР, в ГУПВ НКВД СССР тем более вряд ли кто знал. Все становится на свои места, если предположить, что начиналось вышеприведенное предложение в выступлении полковника С. А. Сухарева приблизительно так: «О том, что передача участков границы соединениям и частям Западного особого военного округа должна завершиться 19 июня…» и далее по тексту. На мой взгляд, именно так могло звучать начало этого выступления. Однако чтобы скрыть этот исторический факт, даже из стенограммы указанного совещания, имеющего гриф «Совершенно секретно», эти слова были изъяты.

В этой связи не исключено, что одной из причин появления в Белорусском пограничном округе накануне войны начальника пограничных войск НКВД СССР генерал-лейтенанта Г. Г. Соколова как раз и была организация передачи государственной границы в пределах участков 12, 105, 106, 107, 86, 87 и 88-го пограничных отрядов командованию Северо-Западного и Западного фронтов, а сами отряды, как уже ранее говорилось, должны были отойти на линию пограничного заграждения. Да и запланированный накануне войны маршрут передвижения Г. Г. Соколова по участку Белорусского пограничного округа (Белосток — Ломжа — Августов — Белосток — Вильно) свидетельствует о том, что вышеприведенная версия вполне обоснована[121].

К этому следует добавить, что в Литве предварительную работу такого же плана до прибытия туда генералов Г. Г. Соколова и И. А. Богданова, по всей видимости, проводил начальник штаба пограничного округа все тот же полковник С. А. Сухарев, убывший в Каунас за несколько дней до начала войны. Подтверждением моей версии о передаче пограничниками ряда отрядов своих участков соединениям Красной армии может также служить телеграмма, направленная 25 июня 1941 года из ГУПВ НКВД СССР в адрес командиров частей зоны заграждения, в которой есть такие слова: «По прибытию пограничников с линии границы повсеместно проведите митинги, передайте бойцам и командирам наше приветствие: Родина благодарна своим сынам-пограничникам, доблестно выполнившим боевой приказ по защите государственной границы. Вы первые дали должный отпор зарвавшимся гитлеровцам. Вы дрались как истинные патриоты нашего великого Отечества, достойные сыны своих предков»[122]. Ну и так далее в таком же духе. Подписали эту телеграмму начальник ГУПВ НКВД СССР генерал-лейтенант Г. Г. Соколов и начальник управления политической пропаганды НКВД СССР дивизионный комиссар П. Н. Мироненко. Если учесть, что Г. Г. Соколов прибыл в Москву из Белоруссии не ранее 24 июня 1941 года и обстановкой на западной границе на тот момент в полной мере еще не владел, то вышеприведенный текст телеграммы больше похож на предвоенную заготовку в виде формализованного документа, чем на серьезный документ, отражающий реальное положение дел на фронте.