Правда. Книга 2

И вошла в комнату. По правде говоря, его комментарий по поводу маски застал её врасплох. Она совсем не хотела прятать свои чувства – скажем, не так, как обычно. Тем не менее, сегодня вечером она не может смотреть в его светло-голубые глаза, ощущать нежные прикосновения и не думать о мужчине, который являлся вызовом её душевному равновесию. Это несправедливо по отношению к Гарри - быть с ним и думать о Тони.

Несправедливо по отношению к Клэр, вынужденной принимать решение о своих настоящих чувствах. Ей нужно время. Время разобраться с царящей в ее жизни неразберихой. К счастью, в шкафчике с лекарствами в прилегающей ванной хранилась большая упаковка парацетамола. Наконец-то, она устроилась в своей манящей прохладой и приятным одиночеством уютной кровати.

Глава 17

- Мировоззрение нас разделяет. Но мечты и страдания объединяют.

Эжен Ионеско

Тело Клэр покрылось испариной, ее грудь тянулась к его твердой мускулистой грудной клетке. Она жаждала почувствовать его напряженные мышцы и мягкие волоски на груди у своих чувствительных сосков. Она сделала глубокий вдох, и аромат одеколона достиг глубины ее легких, заполнив чувства и усилив ее неуемное желание. Кончики пальцев сжимали мягкие простыни из египетского хлопка, ухоженные ноготки в пылу страсти угрожали порвать роскошное постельное белье до состояния нитей. Выгнув спину, Клэр стремились губами коснуться покрытой щетиной шеи, от которой с участившимся пульсом сонной артерии исходил удивительный аромат. Она была так близка.

Но, как бы она ни старалась, как бы ни тянулась к теплу, она не могла достигнуть своей цели. Тело Клэр выгибалось, чтобы почувствовать его, чтобы заполучить его, чтобы взять его или, вернее, чтобы он взял её. Столько времени прошло, она больше не могла подавлять свои желания. Никакой другой вариант не имел значения. Охотно и без сожаления она подчинилась возрастающей страсти. Поезд, в котором она мчалась, невозможно было остановить, даже если захотеть. Но она не хотела останавливаться. Каждая частичка её тела находилась в согласии. Она хотела того, что только он мог ей дать. Она хотела…

Её глаза распахнулись и встретились с темнотой. Это была не темнота из её сна – не тёмные глаза, которые бесцеремонно захватили её сердце и душу. Это была темнота ночи, её комнаты, её одинокой, пустой постели.

Клэр посмотрела на часы на прикроватном столике. Чёрт, ночь только перевалила за два часа. Это уже в третий раз, когда она просыпается с тех пор, как оставила Гарри в коридоре. Ей казалось, что эта ночь никогда не закончится. В голове звучал христианский гимн про агнца, детские воспоминания закручивались в бесконечную петлю, любезно заглушая отголоски взрослой страсти.

Вытащив ноги из спутанных простыней и одеял, Клэр наслаждалась прохладой свежего ветерка из открытого окна. В воздухе едва ощущался запах приближающегося лета. Она вдохнула аромат обещанного тепла, хлорки и свежескошенной травы.

Ночь была похожа на нескончаемую езду на карусели: вверх и вниз, круг за кругом, с одними и теми же сценами. В какой-то миг озябнув, она уютно укутывалась в мягкий кокон и уплывала в сон. А мгновением позже просыпалась, ожесточённо сдирая всё с себя, чтобы освободить тело из жарких одеял. Слава Богу, что Эмбер не было в городе. Клэр казалось, что пару раз она действительно громко кричала. Но не знала, были ли эти крики вызваны экстазом снов или болью реальности.

Это были не мистические кошмары, заставляющие гадать об их значении. Нет, сны были живыми, как наяву, и поэтому она задыхалась от разочарования. Каждый раз, когда её глаза распахивались навстречу холодной реальности. И хотя видения были не реальнее воспоминаний о лете в Айове или береге озера, она все равно лежала, с трудом делая вдох и сжимая беспомощную, ни в чём неповинную подушку.

Клэр понимала, что невольное чувственное томление снова её подвело. Это происходило не впервые. Последний раз она сдалась его предательским мольбам. Последний раз предмет её желания был близок, слишком близок, чтобы сопротивляться. У неё не было сил бороться ни с ним, ни со своей мятежной жаждой.

Позволив глазам привыкнуть к окружающей обстановке, она уставилась на потолочную лепнину, освещаемую лишь светом от часов. Глупые красные цифры отказывались меняться и дарили ей больше времени на размышления. Клэр сосредоточилась на своём дыхании, желая, чтобы пульс замедлился, а кожа остыла. Она спорила со своим предательским телом. Естественно, что при должном обосновании она могла бы с ним договориться.

Клэр напомнила себе, что блоки её памяти содержат длинный перечень сцен с участием Энтони Роулингса. А также у нее хватает воспоминаний, способных вытеснить эротические эпизоды, которые она сейчас видела, – нет, помочь вновь пережить. Она понимала, что существуют и другие воспоминания. Но работала над тем, чтобы отдалиться от них. Так что когда она, закрыв глаза, вспомнила о том, как сидела с ним за столом всего несколько часов назад, замок на отрицательной части их прошлого остался нетронутым.