Правда, которую мы сжигаем (ЛП)

Во-первых, ты единственный, кто действительно нравится моим родителям. Они бы никогда не сказали этого вслух, потому что любят и поддерживают мой выбор в дружбе. Мой папа до сих пор не простил Алистера за то, что он пробил дыру в гипсокартоне, а Тэтчер доводит маму до мурашек (ее слова, не мои).

Но ты им нравишься, и я знаю, что, когда меня не станет, ты будешь рядом с ними. Я хочу, чтобы ты напомнил им, что они все сделали правильно.

Они подарили мне любовь. Дом. Жизнь.

Они сделали все, что могли, чтобы помочь мне с моей шизофренией, и я благодарен за это. Скажи им, что я люблю их, и это решение не было эгоистичным.

Я искренне верю, что они будут процветать без меня. После того, как они будут оплакивать меня и начнут отпускать, они почувствуют, что тяжесть моей душевной болезни спала. Никаких больше врачей, никаких запланированных лекарств или постоянного беспокойства. Они будут свободны.

Так же, как я.

Тебе не обязательно, но я знаю, что ты будешь следить за Леви и Калебом. Просто следи за тем, чтобы они не слишком влезали в дерьмо, а если попадут, научи их, как не попасться в следующий раз.

Тэтчер и Алистер не получили письма, потому что знали, что это произойдет, и я думаю, что они уже подготовились к этому.

Ты пробовал все, чтобы отказаться от этой мысли. Чтобы предотвратить это.

Они не получили письма, потому что, хотя они будут горевать и страдать из-за моей утраты, они не будут винить себя.

Не так, как ты.

Так вот почему это должен был быть ты, потому что я хочу, хочу, чтобы ты знал, что это не твоя вина.

Не по твоей вине у меня была шизофрения, не по твоей вине Роза умерла, и я знаю, что ты будешь бороться с этим, но ты ничего не мог сделать, чтобы предотвратить это.

Вы сделали все, что могли, и, хотя этого было более чем достаточно, ты все равно будешь думать, что сделал мало.

Не наказывай себя за мою смерть. Ты был единственным, который делал мою жизнь достойной, и если ты испортишь мне память своим чувством вины, я надеру тебе задницу.

Знай, что я спокоен. Что я счастлив. Я свободен, Рук, и я с ней.

И однажды, когда тебе будет далеко за девяносто, я все равно буду с тобой.

Не теряй себя, пытаясь найти почему, особенно после того, как я написал всю эту безвкусную вещь.

Никогда не теряй свой огонь.

Встретимся в Стиксе.

— Сайлас

Я перечитал письмо еще раз, радуясь, что мне никогда не придется дорабатывать что-либо внутри него.

Взмахнув Zippo, я подношу оранжевое пламя к бумаге, наблюдая, как оно хватается за тонкий материал и начинает подъедать края.

Он сгорает быстро, даже быстрее, когда я бросаю его в мусорное ведро рядом с кроватью.

Одна неделя.

Вот как долго Сайласа не было. Все еще живы, но все же ушли.