Правда, которую мы сжигаем (ЛП)

— Не смей, придурок, — предупреждаю я его, соответствуя его позе. Забавно, что, хотя он и выше, его синдром маленького члена заставляет меня чувствовать, что я разговариваю с ним свысока. — У нас была сделка, и я выполнила свою часть.

Через несколько дней после рейва Истон украл мой телефон. Представьте, как я узнаю, что психопат пробрался в мой дом, пока я спала, чтобы сделать это. По его словам, он был внимательным парнем и принимал меры.

Ему не составило труда найти сообщения между мной и Руком или выяснить, от кого они были.

Когда он рассказал мне об этом, я подумала, как прекрасно. Разве это не глупо? Я думал, что это означает, что я могу сказать ему, чтобы он отъебался раньше, чем я ожидала. Это Рук, и я должны были быть вместе публично перед выпускным.

Я побежала раньше, чем смогла идти. Я была слишком взволнована предстоящим временем вместо того, чтобы сосредоточиться на том, что стояло перед нами.

Они не могли заставить меня или Роуз сделать это. Это незаконно, а нам уже восемнадцать. Мы могли бы уйти и никогда не оглядываться назад. Сайлас сделает это за нее в мгновение ока, а я полностью доверилась Руку.

Что он будет там. Что, когда я скажу ему, он не позволит мне. Он будет драться за меня.

Истон кивает, потирая рукой подбородок и оглядываясь.

— Я просто должен знать; ты действительно думала, что могла уйти с ним? Что я не узнаю, что ты трахаешься с ним?

— Ты узнал, потому что ты сумасшедший и украл мой телефон, — я протискиваюсь мимо него, двигаясь к моей несчастной комнате, ища среди одежды на полу одну конкретную вещь. — Не приписывай себе заслуги в том, что ты сам все понял. Ты не такой умный.

Я хочу уйти. Я хочу, чтобы этот разговор закончился, чтобы я могла собрать сумку и отправиться в дом у озера. Оставаться там несколько дней и притворяться, что все в порядке.

Если я постараюсь достаточно сильно, я смогу закрыть глаза, глубже погрузиться в его толстовку, и мне будет казаться, что он там.

Я просто… я просто.

Хотела бы я знать, что последнее прикосновение к нему было последним.

Что в понедельник после рейв-вечеринки, когда он затолкал меня в заднюю часть моей машины на школьной парковке, я в последний раз чувствовала его против себя. Его бедра между моих ног, дым от его косяка и наше тяжелое дыхание запотевают окна.

Я хватаюсь за сердце, сжимая кулаком рубашку, пытаясь успокоить внутренний орган. Вода уже была мне по грудь, жадно ожидая, когда прорвется плотина, чтобы полностью потопить меня. Я боролся весь день, боролся за то, чтобы держать голову над волнами, но я так устала от борьбы.

Боль воспоминаний была плотиной, и она только что прорвалась.

Я до сих пор чувствую, как его пальцы пробегают по моей ключице, а его ухо лежит на моей груди. Его длинные волосы щекотали меня, но я не возражала. Мне понравилось, как тепло он чувствовал себя прижатым ко мне, хотя он был весь липкий от пота, который мы оба произвели.

— От чего этот шрам? — его туманный тон касался моей кожи, как бархат, подушечки его пальцев касались выступающей кожи.

Я рассказала ему историю о том, как в детстве я упала с карусели, и как после этого моя мама запретила мне играть на детской площадке. Она боялась, что я нанесу непоправимый вред своему лицу, и не дай Бог, я буду выглядить далеко не идеально.

— Рози думает, что это скажет мне, кто моя родственная душа, — закончила я. — Я думаю, она просто говорит мне это, чтобы я чувствовал себя лучше.

— Почему она так думает?

— У Сайласа есть шрам на мизинце, точно в том месте, где ее родимое пятно. Метки души. Так она их называет. — Мои руки зарылись в его волосы, накрутив несколько прядей, и я вонзила ногти в его кожу головы, зная, как сильно он это любит.

Он резко шевельнулся, немного откинувшись назад, чтобы между нами было некоторое пространство. Неторопливыми движениями он подбросил к себе горящий конец косяка, поднеся его ко мне в рот, чтобы я могла вдохнуть.

Я наполнила свои легкие, и когда я закончил, он вонзил вишенку себе в кожу. От шипения кожи я содрогнулась. Несмотря на то, что я была под кайфом, я знала, что то, что он сделал, было правдой.