Читаем Правда мифа. Спасение человечества полностью

Атланты начали создавать свои изображения, по примеру и подобию своему, и поклонялись им. Статуи высекались из изверженной лавы, из белого мрамора гор и из черного подземного камня, а также отливались из серебра и золота. Ниши, заключавшие в себе такие статуи, высекались из дерева и камня и вделывались в стены храмов. Эти ниши строились довольно обширными, такими, чтобы шествие священнослужителей во время торжеств в честь данного лица могло обходить вокруг его изображения. Так люди сами себе поклонялись. Наиболее богатые содержали целый штат священников, чтобы служить этому культу и заботиться об алтаре, в котором находились статуи. Им приносились жертвы как богам. Апофеоз поклонения самому себе не мог быть большим.

Короли, большинство духовенства и значительная часть народа начали применять сокровенные силы, не считаясь с законами, предписанными Посвященными, легкомысленно пренебрегая их советами и указаниями. Связь с Иерархией прервалась. Личные интересы, жажда богатства и власти, разорение и уничтожение врагов с целью обогащения все более и более овладевали сознанием масс.

Сокровенные знания, направляемые в сторону, противоположную целям эволюции, в сторону самости и недоброжелательства, превратились в черную магию и колдовство. Роскошь, зверство и варварство увеличились еще более, пока зверские инстинкты не стали действовать безраздельно…


Да, здесь говорится о ещё прижизненном поклонении изображениям человека, но, совершенно ясно, что оно должно было продолжиться и после смерти. Всё это связано с тем, что когда третья, Тольтекская субраса расы Атлантов, субраса, достигшая наибольшего духовного развития, стала “темнеть”, её невероятная способность к контролю, к сосредоточенности мысли и чувства, оказалась её же проклятием. То, что делало “светлых” Атлантов, живших в “благом законе неба”, законе Учителей, волшебниками, творцами миров, сделало их же, когда они отвернулись от “света” и поддались “тьме”, рабами собственных чувств и привязанностей. Об этом же, рассказывается в книгах Карлоса Кастанеды:


…Нагваль сказал мне, что второе внимание – самая свирепая вещь на свете, – сказала она. – Если оно сфокусировано на предметах, ничего не может быть хуже.

– Ужаснее всего здесь то, что мы цепляемся, – сказал Нестор. – Тот человек, который владел этим камнем, цеплялся за свою жизнь, за свою силу, вот почему он пришел в ужас, почувствовав, как съедают его плоть. Нагваль говорил, что если бы он отказался от своего чувства обладания, то в нем не было бы никакого страха…


Да, здесь обсуждается вопрос более конкретный, но тем не менее, речь о том же. Вот, ещё небольшой отрывок:


…Затем, вероятно, пришли воины другого рода, которым не понравилось то, что делали маги пирамиды со своим вторым вниманием, и они разрушили пирамиду и все связанное с ней.

Нагваль считал, что новые воины, должно быть, были воинами третьего внимания – воинами, которых ужаснуло зло, заключенное в фиксации второго внимания. Маги пирамиды были слишком увлечены своей фиксацией, чтобы вовремя понять, что происходит. Когда до них дошло, было уже слишком поздно…


Думаю, ты понимаешь, что дело не только в человеческой “душе-тени”, но и в той внешней силе, что старается активно влиять на неё. Не случайно, с древнейших времён и доныне, цивилизации и целые расы достигшие высочайшего подъёма, тем не менее деградируют, а порой, становятся откровенным злом. Возможно, немного позже мы поговорим об этой внешней злой силе. Но, вернёмся к Ка, “душе-тени”. Получается, что посмертное поклонение фараону, что было очень распространённой традицией, и порой, как я уже говорил, оно длилось тысячи лет, это просто кормление его “души-тени”, для того, чтобы оголодав, она не стала злом. С этим же могут быть связаны традиционные, уничтожения или повреждения, изображений. Официальные египтологи привычно трактующие всё в рамках не лучших человеческих чувств, чувств гордыни и мстительности, объясняют такие повреждения отношением нового фараона к своим предшественникам. Но повреждение изображений, как и разрушение заупокойного храма или самой гробницы и использование их материалов для новых строений, могут означать простое и прямое знание о том, что “душа-тень” покойного растворилась, исчезла, и кормить её больше не нужно. С этим же может быть связана традиция ритуального разграбления гробниц в других культурах.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Скала
Скала

Сюжет романа «Скала» разворачивается на острове Льюис, далеко от берегов северной Шотландии. Произошло жестокое убийство, похожее на другое, случившееся незадолго до этого в Эдинбурге. Полицейский Фин Маклауд родился на острове, поэтому вести дело поручили именно ему. Оказавшись на месте, Маклауд еще не знает, что ему предстоит раскрыть не только убийство, но и леденящую душу тайну собственного прошлого.Питер Мэй, известный шотландский автор детективов и телесценарист, снимал на Льюисе сериал на гэльском языке и провел там несколько лет. Этот опыт позволил ему придать событиям, описанным в книге, особую достоверность. Картины сурового, мрачного ландшафта, безжалостной погоды, традиционной охоты на птиц погружают читателя в подлинную атмосферу шотландской глубинки.

Б. Б. Хэмел , Елена Филон , Питер Мэй , Рафаэль Камарван , Сергей Сергеевич Эрленеков

Фантастика / Детективы / Постапокалипсис / Ненаучная фантастика / Учебная и научная литература
Поэтика Достоевского
Поэтика Достоевского

«Мы считаем Достоевского одним из величайших новаторов в области художественной формы. Он создал, по нашему убеждению, совершенно новый тип художественного мышления, который мы условно назвали полифоническим. Этот тип художественного мышления нашел свое выражение в романах Достоевского, но его значение выходит за пределы только романного творчества и касается некоторых основных принципов европейской эстетики. Достоевский создал как бы новую художественную модель мира, в которой многие из основных моментов старой художественной формы подверглись коренному преобразованию. Задача предлагаемой работы и заключается в том, чтобы путем теоретико-литературного анализа раскрыть это принципиальное новаторство Достоевского. В обширной литературе о Достоевском основные особенности его поэтики не могли, конечно, остаться незамеченными (в первой главе этой работы дается обзор наиболее существенных высказываний по этому вопросу), но их принципиальная новизна и их органическое единство в целом художественного мира Достоевского раскрыты и освещены еще далеко недостаточно. Литература о Достоевском была по преимуществу посвящена идеологической проблематике его творчества. Преходящая острота этой проблематики заслоняла более глубинные и устойчивые структурные моменты его художественного видения. Часто почти вовсе забывали, что Достоевский прежде всего художник (правда, особого типа), а не философ и не публицист.Специальное изучение поэтики Достоевского остается актуальной задачей литературоведения».Михаил БахтинВ формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Михаил Михайлович Бахтин , Наталья Константиновна Бонецкая

Литературоведение / Учебная и научная литература / Образование и наука