Правда о 1937 годе. Кто развязал «большой террор»?

Ко всему прочему Киров устраивал регионалов тем, что сам не претендовал на весомую роль в «коллективном», олигархическом руководстве. Идеальный боярский «царь». Такой мог бы стать лидером только для того, чтобы передать власть регионалам. А власти у Кирова в 1934 году оказалось очень много, особенно если учесть его «тихое» и «скромное» поведение. Он был участником сразу трёх руководящих партийных органов — Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК.

Впрочем, вряд ли можно утверждать на все сто, что именно Сталин приложил руку к убийству Кирова. Не меньше оснований для его убийства было у той же самой оппозиции. Взять хотя бы мотив мести, ведь Киров не только не поддержал их, но выдал тайные планы вождю. Такое не прощают.

Король Тяжпрома

К вождям регионального масштаба примыкали и многие видные управленцы союзного масштаба. Особенно здесь выделяется колоритная фигура наркома тяжёлой промышленности С. Орджоникидзе. Это уже был ведомственный магнат-хозяйственник, ревниво охраняющий свою вотчину — крупнейший и важнейший наркомат, где он считал себя полным хозяином. А за ним стояли руководители различных промышленных ведомств.

Орджоникидзе занимал активную политическую позицию. Его, как и Кирова, часто считают фигурой, совершенно лояльной по отношению к Сталину. Якобы лишь в конце своей жизни, но в начале массовых репрессий прекраснодушный Серго понял, каким тираном является его старый друг Коба. На самом же деле Орджоникидзе интриговал против Сталина начиная с 20-х годов. Так, ещё при жизни Ленина, в 1923 году, он принимал, вместе с Зиновьевым, Фрунзе и др., участие в неофициальном совещании близ Кисловодска. Там, собравшись в пещере, как заговорщики из романов, крупные коммунистические бонзы решили ослабить позиции Сталина в аппарате. Ими было принято решение о вводе в состав контролируемого Сталиным Оргбюро Троцкого, Зиновьева и Каменева.

Во время борьбы с объединённой левой оппозицией (Троцкий, Зиновьев, Каменев) Орджоникидзе был главным инициатором примирения с ней, которое чуть не состоялось в октябре 1926 года. Тогда лидеры оппозиции, шокированные отсутствием широкой поддержки в партийных массах, дали, что называется, задний ход и сделали официальное заявление, в котором отказались от фракционной борьбы. Доброхоты во главе с Орджоникидзе немедленно простили левых и проявили трогательную заботу об возвращении «блудных сыновей» в объятия «отцов партии». Вот как об этом говорил он сам: «Нам приходилось с некоторыми товарищами по три дня возиться, чтобы уговорить остаться в партии… Таким порядком мы восстановили в партии почти 90 процентов всех исключённых».

И что же? Оппозиционеры вполне справедливо усмотрели в позиции ЦК признак слабости, обусловленный противоречиями в его руководящей группе. Они возобновили оппозиционную деятельность.

Не где-нибудь, а на квартире Орджоникидзе регионалы вынашивали планы смещения вождя. Там же часто собирались многие недоброжелатели Сталина, с которыми Серго вёл дружбу. Одним из таких недоброжелателей был Виссарион (Бесо) Ломинадзе, некогда занимавший пост первого секретаря Закавказского крайкома. В 1930 году он вместе с председателем Совнаркома РСФСР создал фракционную группу, состоявшую из леваков и «правых оппортунистов», объединённых ненавистью к Сталину. Группу довольно быстро разгромили, а её участников вычистили из руководящих органов партии. Тем не менее Орджоникидзе не оставил в беде своего друга Бесо. Он добился, чтобы бывшего оппозиционера наградили орденом Ленина и назначили на ответственный пост секретаря Магнитогорского горкома. После убийства Кирова Ломинадзе застрелился. Его объявили врагом. Так вот, уже после этого объявления Орджоникидзе выбил его вдове и сыну солиднейшее денежное вспомоществование со стороны государства. Вещь небывалая…

Ещё при жизни Бесо написал Орджоникидзе письмо, в котором содержались резкие выпады против Сталина. Хитроумный Серго пришёл с этим письмом к вождю и, сообщив о самой его направленности, отказался дать прочесть текст и показать его членам Политбюро. Тем самым Орджоникидзе поставил Сталина в глупейшее положение. Он продемонстрировал свою лояльность, но лишил генсека любой возможности хоть как-то сослаться на текст письма и принять меры к его автору. Всё это лишний раз характеризует Серго как опытного и прожжённого интригана.