Правда о 1937 годе. Кто развязал «большой террор»?

Время шло, а поток организационной работы нарастал. Это усиливало вес «опального» Секретариата. Вскоре количество секретарей ЦК выросло до трёх человек. В их узком кругу неминуемо должна была возникнуть некая иерархия. И она возникла. В апреле 1922 года был введён пост генерального секретаря, который занял Сталин.

Многим показалось, что Свердлов и его времена вернулись — в умеренном, естественно, варианте. Казалось, бюрократия обретает своего аппаратного «царя». Однако у Сталина были совершенно другие планы.

Блеск и нищета олигархии

Но как бы то ни было, а в стране возникла многочисленная и влиятельнейшая партийная номенклатура, не желающая делить свою власть ни с народом, ни с вождями. По сути, она стала олигархией. Как известно, важнейшим признаком олигархии является сращивание какой-либо социальной группы с политической властью. А здесь социальная группа — бюрократия — вообще соединилась с массовой правящей партией, вооружённой утопической идеологией.

Для любой олигархии характерен социальный эгоизм, который и является причиной сращивания с государством (это ведь даёт такие выгоды!). А эгоист думает о себе слишком уж много, ему очень хочется сосредоточить в своих руках как можно больше богатства и власти — в ущерб целому, общим интересам. Олигархи сколачивают группы по интересам, которые разрывают общее одеяло на лоскуты. Любопытно, что при этом они против своей воли действуют и против своих же интересов. Без целого ведь нет и части, поэтому олигархия всегда рискует уничтожить собственную среду обитания, растащив защитные механизмы по своим медвежьим углам. Подобным образом собственное государство разрушила польская шляхта, намеренно создавшая у себя слабую власть, покорную её олигархии, но неспособную защитить страну от геополитических конкурентов — мощных монархий — России, Австрии, Пруссии.

Но олигархии часто хватает ума понять всю губительность абсолютной власти. Так, буржуазная западная олигархия хоть и контролирует политику, но всё же предоставляет право заниматься ей именно профессионалам — политикам, которые могут осознать интересы государственного целого. Им предоставляется некая автономия, и порой они используют её, чтобы несколько потеснить олигархов, умерить их эгоистические аппетиты. Например, проведя частичную национализацию с целью улучшения работы отдельных отраслей, с которыми буржуазия не всегда может справиться.

Подобное благоразумие возможно потому, что в буржуазной среде сильный эгоизм сочетается с недюжинной деловой сметкой. Скрипя зубами, буржуа понимают, что им же самим невыгодно грести под себя слишком уж много. А в бюрократической среде такой сметливости нет и быть не может. Ведь бюрократ — исполнитель, его главное достоинство в том, чтобы точно и быстро выполнить указание какого-то внешнего источника власти — народа, буржуазии, вождя, монарха. Излишний ум даже вредит бюрократу.

А как уже было сказано выше, в России политика и политическая власть теснейшим образом сплелись с бюрократий. Ее олигархия грозила стать абсолютной, всепоглощающей. Особенно сильны были региональные организации партийной номенклатуры, возглавляемые секретарями партийных комитетов. В конце 20-х годов они даже пролоббировали административную реформу, в результате которой были ликвидированы прежние губернии. Взамен возникли гигантские края. В одной РСФСР их было 14, и каждый из них был сопоставим по значению с союзной национальной республикой. Руководители областных парторганизаций и компартий нацреспублик вкупе с подконтрольными им руководителями региональных советских и иных властных организаций представляли мощную политическую силу, чья идеологическая платформа сочетала элементы и консерватизма, и левачества.

Ниже идейная позиция группы будет рассмотрена подробно. Пока же стоит назвать её участников. Возглавлял «левых консерваторов» С. Косиор, глава мощнейшей Компартии Украины. В руководстве страны вообще были крайне сильны украинские регионалы — В. Чубарь, П. Постышев и Г. Петровский. Сильные позиции занимали региональные лидеры РСФСР, первые секретари краевых комитетов: И. Варейкис, М. Хатаевич, Р. Эйхе, П. Шеболдаев, К. Бауман.

Молчание Кирова