Правда о Bravo Two Zero

Позади дома был квадрат из однокомнатных каменных домов, которые, очевидно, и были жилыми помещениями семьи, и большой открытый сарай. В нем стояло три машины: старый, разбитый грузовик и два желтых бульдозера. Аббас подвел меня к большему из них. "Я купил его новым в 80-х", сказал он. Его привезли прямо из Японии. В 1991 была очень холодная зима. Были ужасные ветра. Как вы можете видеть, дом стоит на холме. Так однажды — это было 24 января; я точно помню дату, потому что многое случилось в тот день — я решил поставить его внизу, в вади, спрятав от ветра. Я боялся, что топливо замерзнет. Я повел его туда, где есть защищенное место — это всего несколько минут от дома, прямо до конца вади. Когда я добрался туда, то увидел, что два вооруженных человека уставились на меня из-за камней, с расстояния не больше десяти метров. Один на склоне вади передо мной и еще один ниже и левее от меня. Они были в камуфлированных куртках и с шемагами на лицах, и я понятия не имел, кто они такие. Возможно, они были иракскими коммандос, или из специального подразделения разведки, или сбитыми вражескими летчиками. А может быть, они были скотокрадами. Кем бы ни они были, я решил притвориться, что не видел их. Я смотрел в землю, стараясь не встретиться с ними взглядом, и вывел бульдозер назад из конца вади. После этого я развернул его и поехал назад, прямо к дому".

Я зачарованно слушал Аббаса. И Макнаб, и Райан описывали человека, приближавшегося к ним на бульдозере, но я не упоминал об этом ни Аббасу, ни молодежи вчера вечером. Это все прозвучало совершенно неожиданно, как гром среди ясного неба. Было похоже, что я нашел не только водителя, о котором они писали, но еще и бульдозер.

Макнаб вспоминает, что группа услышала гусеничную машину и, предполагая, что это был бронетранспортер, прибывший по поднятой пастухом тревоге, приготовила свои 66-миллиметровые противотанковые гранатометы, чтобы уничтожить его. Когда она появилась в поле зрения, и Макнаб увидел, что это был просто "идиот, разъезжающий на землеройной машине", они расслабились, полагая — вполне справедливо в отношении Аббаса — что все это вполне безобидно. И, тем не менее, Макнаб был неправ в своем предположении, что "идиот" не видел их. На самом деле стремительно принятое Аббасом решение отвести взгляд, вероятно, спасло ему жизнь. Как писал Райан, группа знала, что человек заметил их. Поскольку вади заканчивалась тупиком, единственной причиной, по которой он приехал, было узнать, кто там. Это, в свою очередь, подразумевало, что мальчик-пастух предупредил его.

Когда я спросил Аббаса об этом, он засмеялся и указал на Адиля, своего племянника. "Это и есть ваш мальчик-пастух", сказал он. "Спросите его".

Когда я удивленно повернулся к нему, Адиль объяснил, что в тот самый день пас овец (а не коз, как говорят Макнаб и Райан). "Мне было около десяти лет тогда", сказал он. "Я довел овец до края, но вниз не спускался. Верно, что я смотрел вниз, в вади, но я точно не увидел там никаких иностранных солдат. Теперь я, конечно, знаю, что они там были, но тогда я не видел их, и ничего не знал об этом, пока позже дядя не рассказал мне".

Я был приведен в замешательство откровением Адиля. Здесь, несомненно, был тот самый мальчик, который остался навеки запечатлен в книгах Макнаба и Райана, как пастух, который заметил их, и, в конечном счете, стал причиной их краха. И вот, по утверждению самого мальчика-пастуха, он их вообще не видел.

Не мог ли это быть кто-нибудь еще, настаивал я? Конечно, Адиль не был единственным мальчиком, пасшим овец в тот день?

"Если бы кто-то еще видел их, то пришел бы прямо к нам", сказал Аббас, "поскольку наш дом так близко к вади. Так или иначе, мы услышали бы об этом, тогда, или потом. Все живущие в здешней пустыне, относятся к нам — это земля племени бухайят. Вокруг нет никаких чужаков, и никто кроме нашей семьи не пасет здесь овец. Все, что я могу сказать, если и был какой-то еще мальчик, который видел коммандос, то он, несомненно, никому ничего не сказал".

В его словах был смысл: это была отдаленная область пустыни, а не запруженная городская улица, наполненная безымянными лицами. Я по опыту знал, насколько эффективной и точной может быть бедуинская "виноградная лоза"[14] — если бы другой мальчик-пастух видел Браво Два Ноль, то Аббас и его семья несомненно узнали бы об этом.