Правда о допетровской Руси

Если человек ничто, а община или корпорация – все, то ведь тогда и государство – это тем более все, потому что государство – это ведь сверхкорпорация! Куда человеку до его почти космического величия! И действительно, отдельный человек на Востоке буквально корчится, раздавленный громадностью и мощью государства, а государство отнюдь не стремится избавить отдельного человека от осознания своего ничтожества.

Государство вовсе не чурается демонстрации своей силы и величия, наоборот, в его цели прямо входит подавление человека, запугивание, привитие комплекса неполноценности. Эту важнейшую для деспотического государства роль играют и пирамиды, и Запретный город в Пекине с его комплексом колоссальных, сложно организованных дворцов; и изваяния Будды и Мардука высотой в 40 метров; и храмы-зиккураты Древнего Вавилона, возвышавшиеся как горы над равниной.

Конечно же, у каждого из этих сооружений есть и другие функции, и это невозможно отрицать. Запретный город – это действительно укрепленная резиденция императора; Мардук и Будда – действительно объекты поклонения; пирамиды – самые натуральные гробницы фараонов, только очень большие. Но каждое это сооружение, подавляющее уже своими размерами, непропорционально огромное, нависающее над зрителем, независимо от всех остальных функций выполняет еще и эту – функцию демонстрировать непререкаемую, не сравнимую ни с кем и ни с чем мощь.

Но тогда какова же функция и самого Кремля (чем он в этом смысле отличается от Запретного города?), и таких знаменитых объектов, как Царь-пушка и Царь-колокол? А точно такая же! Это объекты избыточно громадные; такие колоссальные, что сам размер не позволял воспользоваться ими по назначению.

Царь-колокол… Впрочем, под этим названием известны три колокола, которые последовательно отливались в Москве. Первый из них отливался еще в начале XVII века, второй, весом порядка 130 тонн, – в 1654 году. Лом этого второго, разбившегося при пожаре 1701 года, был использован для отливки третьего: в 1733–1735 годах мастера Иван Моторин и его сын Михаил создали самый большой из этих «царь-колоколов» – высотой 6 метров 14 сантиметров, диаметром 6,6 метра, весом больше 200 тонн.

Этот колокол никогда не звонил – невозможно было поднять его на колокольню. Может быть, постепенно что-нибудь и удалось бы придумать, чтобы позвонить в Царь-колокол, но в 1737 году, во время очередного пожара, от него отвалился кусок весом 11,5 тонны. Починить колокол не было ни малейшей возможности, он так и остался стоять у подножия колокольни «Иван Великий».

Точно так же никогда не стреляла Царь-пушка, отлитая Андреем Моховым в 1586 году, – весом в 40 тонн, длиной в 5 метров 34 сантиметра, диаметром в 890 миллиметров.

Есть версия, что Царь-пушку отлили с тем, чтобы из нее можно были сделать один выстрел. Один-единственный, но очень страшный, если враг уже ворвется в Кремль.

Есть и такая версия, что один выстрел из Царь-пушки был сделан в 1648 году, когда восставшие москвичи ворвались в Кремль. Мне не удалось установить, насколько достоверна эта версия. Очень допускаю, что рассказавшие эту историю советские историки могли и несколько приукрасить, так сказать, добавить классовой сути в свое повествование. Но и в этом случае получается: Царь-пушка стреляла не по внешнему неприятелю, а по собственному народу. Боевое оружие? Гм…

Совершенно очевидно, что сделали Царь-пушку и Царь-колокол вовсе не для того, чтобы звонить и стрелять, а для каких-то совсем других функций.

Демонстрация искусства мастеров? Но ведь мастера вовсе не пытались сделать что-то очень тонкое, вызывающее восхищение именно качеством работы. Ничего похожего на шесть шаров из слоновой кости, вырезанные один внутри другого! Мастера изначально пытались сделать что-то громадное. Неправдоподобно, нечеловечески громадное! И преуспели в своих начинаниях.

Точно так же и в другую эпоху гипертрофии государства в Москве – уже, конечно, городе принципиально других масштабов и принципиально других возможностей самих строителей – появились сверхвысотные здания, пресловутые «сталинские небоскребы». То есть министерство иностранных дел необходимо, а построить здание для университета так даже, наверное, и похвально, но вопрос в том, как решается эта чисто функциональная задача и каковы ее архитектурные решения. Создаются такие же неправдоподобно огромные, подавляющие и устрашающие громады, у подножия которых копошатся двуногие муравьи… И это заставляет вспоминать все те же пирамиды, зиккураты, колосс Мемнона и статуи Мардука и Иштар высотой 40 метров.

Даже парадный выход царя, более того, шествие дьяков и глашатаев для оглашения царского указа или вершения правосудия – все это тоже организуется так, чтобы ударить по башке… В смысле, произвести впечатление на зрителя.