Правда о Мелоди Браун

– Ма-ам, – уже настойчивее подергала ее за рукав Мелоди.

Наконец Джейн оторвала взгляд от некой дальней точки и очень медленно повернулась к девочке:

– Да?

– Что ты делаешь?

– А что? – рассеянно отозвалась Джейн.

– Что ты тут делаешь? Где ты была?

– Мелоди?

– Да, это я.

– Почему ты здесь?

– Мы ходили тебя искать. Ты пропала неизвестно куда. Мы даже вызывали полицию! Где ты была?

– Да большей частью здесь. Наверное.

– Но не всю же ночь. Где ты была прошлой ночью?

Мать помолчала, потом задумчиво потерла локоть.

– Где-то была, наверное. Может быть, на пляже?

Мелоди затихла, пытаясь как-то осмыслить ситуацию. Мать ее была совершенно рассеянной и от нее плохо пахло, она сидела одна в кафе, а прошлую ночь спала на пляже. Это в октябре-то!

Она посмотрела на мамины грязные пальцы, потом на букет увядших цветов и наконец произнесла:

– Мама, ты психически нестабильна?

Как же замечательно было то, что мама вновь оказалась ночью в их спальне! Как чудесно было видеть по другую сторону комнаты ее вздымающееся мягкими изгибами, спящее тело, слышать ее мерное дыхание и легкое шуршание простыней, когда она переворачивалась. Однако сама Мелоди никак не могла уснуть. Всякий раз, как ее веки тяжелели, всякий раз, как мысли начинали растекаться, она заставляла себя немедленно стряхнуть дремоту. Мелоди не хотела поддаваться сну, боясь, что, если она заснет, то, проснувшись, обнаружит постель матери пустой. А потому она тихонечко лежала на своей двухъярусной кровати, под самой кровлей, глядя на спящую маму, пока наутро не поднялось солнце.

– 25 –

2006 год

Мелоди слизнула с оборота ложки остатки «Английского мороженого с фаджем» и опустила ее в вазочку. Утром она забыла позавтракать и до того момента, пока пять минут назад не оказалась в кафе-мороженом Морелли, даже не сознавала, насколько голодна.

Из всех мест, где довелось побывать Мелоди за минувшие две недели, с тех пор как ее память «разблокировалась», кафе Морелли вызвало в ней наибольший резонанс. Ее уверенность в присутствии этого места в прошлой ее жизни было сильнее чего-либо другого. Она не сомневалась, что это заведение являлось для нее чем-то особенным – этаким оазисом счастья в ее лишенном покоя и стабильности детстве, в чем Мелоди убеждалась все сильнее и глубже. Ей определенно довелось когда-то посидеть в каждой кабинке этого зала – Мелоди легко представляла себя совершенно в любой из них: с длинной ложкой в правой ручонке, со стаканом лимонада на бумажной подставке, с карамельной обсыпкой на языке и с Кеном рядом.

После кафе Морелли ее намерение извлечь на поверхность все тайны, что хранил в отношении ее этот городок, порядком укрепилось, и Мелоди направилась к библиотеке. Ее интересовал отдел истории края. Мысль эту ей подкинул Эд.

– Там же, мам, не только книги, в библиотеке-то. У них есть много всего прочего. Газет там, и разного другого. Куча всего по местной истории.

Мелоди прошла напрямик через площадь Чандос-сквер, миновала пару улиц, на которые не набредала прежде, – и вновь испытала чувство, что этот путь ей уже знаком. Все повороты налево и направо казались давно известным ей узором, знаком был этот мерный стук шагов по тротуару и то, как он меняется при пересечении асфальтовой дороги. Этот путь она уже совершала когда-то раньше, решила Мелоди, причем не однажды, а бесчисленное множество раз. И скоро она уже точно знала, куда направляется.

В тот момент, когда она увидела бледно-желтый приземистый кирпичный фасад Начальной школы Эптона, Мелоди хорошо вспомнила это место. Она увидела серое шерстяное пальто, надорванный карман куртки и пришкольную площадку, притихшую от ядовитых нападок высокой угрюмой девицы с косами.

– 26 –

1978 год

Пенни Кларк была довольно крупной девочкой. Она пошла в школу на год позднее, поскольку имела весьма низкие учебные способности, и была гораздо массивнее своих сверстников. У нее были жесткие светлые волосы, которые ей заплетали двумя толстыми, свисающими с плеч косами, и жирный, блестящий лоб со складкой.

– Морщина на лбу у семилетнего ребенка – на самом деле очень нехороший признак, – помнится, сказала мама, когда впервые увидела Пенни на выходе из школьных ворот.

Пенни дружила с девочкой по имени Дана, которая выглядела вдвое мельче ее, была нездорово худой и у которой на школьном джемпере спереди вечно красовалось пятно. На переменах они с хмурым видом стояли вдвоем в углу пришкольной игровой площадки, недовольно пялясь на людей. Иногда жевали жвачку. Они редко разговаривали друг с другом.

Однажды утром, вскоре после того как Мелоди с Мэтти отыскали ее маму в кофейне, Пенни и Дана приблизились к девочке на площадке. На Дане было серое шерстяное пальто, жидкие волосы были собраны сзади в хвостик. Пенни одета была в черную куртку-харрингтон, с дырой над самым карманом.

– Как, говоришь, тебя зовут? – спросила Пенни.

Мелоди подумала, что это довольно странный вопрос, поскольку Пенни уже почти два месяца проучилась у них в классе, и каждое утро миссис Нотт громко выкликала учеников по журналу.

– Мелоди, – тем не менее ответила она.