Правда о Мелоди Браун

Когда спустя десять минут Мелоди с Кеном покидали зал для свиданий, у нее не возникло желания ни обняться с матерью, ни даже поцеловать ее в щеку. Ей хотелось лишь поскорее забраться в мотоциклетную коляску Кена и ощутить разгоряченной кожей холодящий встречный ветер. Ей хотелось ощущать себя чистой и незапятнанной, чувствовать себя на свободе. За последние годы с Мелоди много чего произошло, и теперь она с трудом вспоминала ту трехлетнюю девочку в желтой спальне ее ламбетского дома. У нее осталась довольно смутная память о похоронах и о человеке со смешными волосами, и еще более стершееся воспоминание о своем присутствии в доме, когда у матери начались роды. Как большинство детей, Мелоди жила в основном настоящим и будущим, лишь изредка, этакими случайными наскоками, вспоминая минувшие годы. И она была уже достаточно взрослой девочкой, чтобы понимать: ей никогда больше не вернуться к прежней, нормальной жизни с отцом и матерью, а то, что ждало ее впереди, виделось ей чем-то неожиданным и пугающим.

Не было никакого смысла ворошить минувшее и думать, как могло бы все сложиться. Определенно, того, что могло бы быть, уже никогда не будет, а потому главное, что тревожило Мелоди на сегодняшний день, – это разрешит ли ей та тетя из социальных служб жить вместе с Кеном и Грейс, спася тем самым от пропитанного Иисусом Христом существования у тетушки Сьюзи с ее невыносимо жарким центральным отоплением. Мелоди не стремилась к идеальному выбору, ее вполне удовлетворяли и вторые места.

Но даже и этого варианта ее безжалостно лишили в тот же вечер. Пока мотоцикл Кена кружил по дальним проселочным дорогам, направляясь обратно к побережью, в доме у тетушки Сьюзи происходило нечто ужасное. Нечто такое, что еще раз должно было вырвать нежную судьбу Мелоди из ее рук и бросить на волю ветрам.

– О господи, увози ее, Кен! Сейчас же увози! – Тетушка Сьюзи, мертвенно-бледная, в летнем платье и сандалиях, кутаясь в покрывало, стояла снаружи дома. – Ради всего святого, не дай это увидеть!

Но было поздно. Мелоди все уже увидела.

Весь фасад аккуратненького, кремового цвета бунгало тети Сьюзи был сверху донизу вымазан белой и красной краской, и можно было прочитать: «Насильническое отродье!», «Проклятое дитя!», «Кровь не водица!» Но хуже всего было то, что парадное крылечко дома было разнесено, как будто взрывом.

– Они подбросили бутылку с зажигательной смесью, – всхлипывала тетя Сьюзи, прихлебывая сладкий чай, что принесла ей добросердечная соседка. – Представляете?! Кто-то сварганил бомбу и пропихнул мне в почтовый ящик. Сюда вот, прямо в дом – притом что я сама тут находилась! Слава богу, хоть Мелоди не было!

Вся стена вокруг парадной двери Сьюзи была обуглена, из взорванных по бокам от нее окошек до сих пор валил дым.

– Вы только посмотрите! – восклицала Сьюзи, указывая на зияющие в стене дыры. – Мои витражи! Все теперь пропало! Это же, понимаете, был оригинал, такое невозможно заменить! Что же это за люди-то такие! Что за люди!..

Несколько ее соседей еще топтались вокруг на тротуаре, прибывший было пожарный расчет уже уехал, и теперь ожидали полицию для взятия показаний. Так что пока несчастная тетя Сьюзи стояла, одинокая и замерзшая, возле своего оскверненного и совсем не безопасного жилища.

– Ну что, – молвил Кен, – надо бы найти какие-то доски, чтобы заколотить дверь. – Послушайте, – повернулся он к встревоженным соседям, – нет ли у вас каких-нибудь старых досок?

Кена увели в сарай к одному из соседей, а некая престарелая леди по имени Эвелин приютила в своей обшитой тиком гостиной Сьюзи и Мелоди, всячески пытаясь их утешить.

– Это ужасно. Ужасно, просто ужасно, – все приговаривала она таким тоном, будто всегда жила в смутном ожидании подобных жутких потрясений, а потому, когда они таки случались, она не слишком-то бывала удивлена.

Между тем Мелоди не столько беспокоила вся кошмарность ситуации, сколько одна из деталей случившегося. Почему кто-то назвал ее «Насильническим отродьем»? Она уже в курсе была, кто такой насильник. Грейс ей однажды это объяснила, когда Мелоди услышала такое слово по радио. Мол, насильник – это человек, который занимается сексом с тем, кто этого не хочет. И насильник – это очень и очень скверный человек. Девочка все думала об этой странной подробности и уже хотела было спросить о том у взрослых, хотя и сомневалась, прилично ли обсуждать при старушке подобные вещи, – как вдруг заметила лежащий в кресле у Эвелин экземпляр The Kentish Gazette, и от увиденного там жирного заголовка у Мелоди едва не оборвалось дыхание.

«Бродстерская похитительница» – свояченица известного «Насильника гувернанток»

Мелоди украдкой подвинулась на краешек своего кресла и чуточку повернулась, чтобы прочитать текст под заголовком.