Правда о Первой Мировой войне

По этому плану участие Британии на континенте определялось просто «европеизацией» ее военной системы за последнее десятилетие, а не какими-либо расчетами. Эта «европеизация» незаметно влекла к молчаливому принятию английской армией роли, согласно которой ей приходилось действовать как придаток к левому флангу французов, отказавшись от традиционного для нее использования подвижности. На военном совете после объявления войны лорд Робертс, вызванный из отставки, настойчиво требовал отправки экспедиционного корпуса в Бельгию, где он мог бы усилить сопротивляемость этой страны и угрожать флангу германских армий захождения. Но его речь не привела ни к каким результатам – тем более что британский Генеральный штаб обязался действовать в непосредственной связи с французским. Когда генеральные штабы обеих стран заключили свое полуофициальное соглашение между 1905 и 1914 годами[19], они мостили дорогу для того, чтобы опрокинуть вековую политику англичан и заставить ее в будущей войне пойти на такое напряжение, которое вряд ли казалось англичанам мыслимым.

Лорд Китченер, только что назначенный военным министром, обладал изумительно точной интуицией в предугадывании планов Германии. Он пытался предупредить опасность, отстаивая ту точку зрения, что экспедиционный корпус должен сосредоточиться у Амьена, где он меньше будет подвержен ударам врага. Но рьяная поддержка, оказанная Джоном Френчем и его штабом французскому плану, заставила Китченера сдаться.

Позднее он сожалел о своем согласии, считая его ошибкой и слабостью. Китченер все же дал Френчу – командующему экспедиционными силами – инструкцию, которая хотя и имела в виду уменьшить опасность, была слишком неясна для проведения ее в жизнь и, быть может, могла только увеличить опасность. Дело в том, что, хотя задача, поставленная Френчу этой инструкцией, заключалась в «поддержке и взаимодействии с французской армией», она была уточнена несколько противоречиво: «Наиболее ответственное решение будет зависеть от вас в вопросе участия… там… где ваши части не будут подвержены излишним опасностям»… И затем: «Ни в коем случае вы не должны поступать в распоряжение кого бы то ни было из союзных генералов».

На русском фронте план кампании германцев был более «гибким», хуже разработан в деталях и хуже сформулирован. План этот, как и планы действий на Западе, подвергся с течением времени калейдоскопичным превратностям судьбы. Поддавались учету здесь только географические данные. Главным неизвестным была вероятная скорость сосредоточения сил. Российская Западная Польша представляла собой обширную, выдающуюся вперед территорию, с трех сторон охваченную германскими или австрийскими землями. На северном фланге Западной Польши были Восточная Пруссия и за ней Балтийское море. На южном фланге – австрийская область Галиция, подпираемая с юга Карпатскими горами; горы эти охраняли подступы к равнинам Венгрии. С запада примыкала Силезия.

Германские приграничные провинции обладали хорошей сетью стратегических железных дорог, тогда как Польша, как и Россия, обладала крайне бедной сетью сообщений. Поэтому на стороне германцев было большое преимущество – возможность быстрого сосредоточения сил, чтобы парировать наступление русских. Но если бы германские армии в свою очередь перешли в наступление, то чем больше они проникали бы вглубь Польши или России, тем больше они теряли бы эти преимущества. Отсюда наиболее выгодной для них стратегией было заманить русских на позицию, удобную для контрудара, а не развивать самим широкое наступление.

Единственным недостатком такой стратегии было то, что она давала русским время для сосредоточения своих сил и пуска в ход своей громоздкой и ржавой военной машины.

В этом пункте с самого начала возникло разногласие между Германией и Австрией. Обе соглашались, что задача их заключается в том, чтобы держать Россию начеку в течение шести недель, которые должны были пройти раньше, чем Германии удалось бы раздавить Францию и затем перебросить свои силы на восток. Только тогда она вместе с австрийцами смогла бы нанести русским решающий удар. Разногласие, главным образом, касалось метода действий. Германцы в стремлении добиться решения против Франции хотели оставить на востоке минимум сил, и только политическая невыгода оставления на произвол судьбы своей же земли помешала им эвакуировать Восточную Пруссию и развернуть свои армии по течению реки Вислы.