Правда о русской революции. От Февраля до Октября. Гадит ли англичанка в России?

Мало того, что место формирования армии было выбрано там, где кадров для нее было меньше всего, так еще и условия были такими, что если бы инициаторы этого дела выпустили приказ с предписанием офицерскому составу двигаться на Дон, т. е. раскрыли бы перед казачьим населением свои планы, то порубали бы казачки эту банду раньше, чем она успела бы оформиться в более-менее боеспособное соединение. Приходилось всё делать конспиративно. Более того, даже те офицеры, которые находились в тех местах – «…панели и кафе Ростова и Новочеркасска были полны молодыми здоровыми офицерами, не поступавшими в армию. После взятия Ростова большевиками, советский комендант Калюжный жаловался в совете рабочих депутатов на страшное обременение работой: тысячи офицеров являлись к нему в управление с заявлениями, «что они не были в Добровольческой армии»… Также было и в Новочеркасске…» (А. И. Деникин).

Во-первых, оцените «красный террор», при котором тысячи офицеров шли в ЧК, хватали за лацкан кожаной куртки коменданта и говорили:

– Слышь, краснопузый, ты там у себя в журнале запиши мою фамилию и напротив сделай отметку, что в корниловцах я никогда не был, и ничего общего с ними не имел, не имею и иметь не желаю!

Комендант запись делал, офицера расстреливали, а за дверью ЧК их таких уже тысячи стояли, их записывают и расстреливают, записывают и расстреливают, очень сильно уставали чекисты в те дни. А поток желающих записаться и расстреляться всё никак не уменьшался.

Во-вторых, картинка получается очень неожиданная. Советские историки утверждали, что на Дон, который являлся гнездом контрреволюции, толпами бежали от советской власти командные кадры царской армии, из которых Алексеев и Корнилов формировали свои части.

Деникин пишет, что на революционном Дону организаторы Добровольческой армии работали конспиративно, офицеры ехать туда не желали, а те, что находились в тех местах мало того, что не шли записываться в добровольцы, так еще и в ЧК валили с заявлениями, чтобы их не считали сторонниками белогвардейцев.

Как это понимать?

Я понимаю так: советская «элита» не только газопроводы тянула в ФРГ, но и готовила почву для «вхождение в цивилизованное сообщество», для чего ей нужно было сформировать на Западе соответствующее общественное мнение. В этом вопросе надежды были на русскую эмиграцию, с которой начали заигрывать, поэтому по указанию Никиты Сергеевича Хрущева, историю «исправляли». Из англо-французских наемников делали «ошибающихся», но «честных», поэтому начали с того, что «немного» изменили цель создания корниловской армии. Якобы, она изначально формировалась для борьбы с большевиками и похода на Москву. Получилась историческая версия, которая сегодня позволяет министрам откровенных ландскнехтов считать «ошибающимися».

Только вот маневры Добровольческой армии, которая из Ростова почему-то пошла громить не логово большевизма, а двинулась в обратную сторону, выглядят тогда очень… неожиданными. Да, вожаки беляков объясняли это решение тем, что хотели с неприветливого Дона переместиться в район антисоветской Кубани и там отожраться, отогреться, собраться с силами и как рвануть до самого Петрограда… Оказалось, совсем «неожиданно», что кубанские казаки еще революционнее донских, а Екатеринодар непрошенных гостей встретил пулеметно-пушечным огнем. Именно так и писали они в своих воспоминаниях. И выставляли генерала Алексеева, бывшего начальника Генштаба при царе, в идиотском свете. Все-таки штабист такого уровня представление о разведке имеет, поэтому, как хотите, но верить в то, что маршрут передвижения не был обеспечен сбором информации, в том числе и о политической ситуации на Кубани – глупость.

Добавим еще следующее. Мне приходилось служить в дивизии, которая прикрывала российскую границу от возможного нападения китайской армии, наряду с подразделениями постоянной боевой готовности, в дивизии были и так называемые кадрированные части. Укомплектованы они были только офицерами, прапорщиками и частью сержантского состава. В случае начала войны, подразделения постоянной боевой готовности выдвигались на оборонительные рубежи и сдерживали противника, давая возможность провести мобилизацию. Призываемый из народного хозяйства контингент направлялся в кадрированные части, и благодаря уже тому, что остов командный был готов, период от прибытия призывников до готовности подразделения, как боевой единицы, значительно сокращался. Опять слово Деникину, который проболтался о принципах формирования Добровольческой армии: «Все эти полки, батальоны, дивизионы были по существу только кадрами, и общая боевая численность всей армии вряд ли превосходила 3-4 тысячи человек…»