Правда о штрафбатах: Штрафной удар, или Как офицерский штрафбат дошел до Берлина

Матвиенко настоял, чтобы я снова был зачислен в его роту, чему я был рад. Познакомили меня с некоторыми вновь поступившими в батальон офицерами. Среди них какой-то особой молчаливостью, суровостью и твердым характером выделялся командир пулеметного взвода неторопливый и, как оказалось вскоре, расчетливый и отважный старший лейтенант Жора Сергеев, уже много повидавший на фронте судя по огромному, во всю левую щеку шраму на лице. К тому времени наши пулеметчики, вернее, взвод, который формировал Сергеев, получили новые станковые пулеметы системы Горюнова. Они были почти вдвое легче прежних «максимов» (всего 40 кг вместо 70!). Лента, как и у «максима», вмещала 250 патронов.

Вместо Феди Усманова, еще не вернувшегося из госпиталя, временно (комроты почему-то был уверен, что Федя скоро вернется) в роту был зачислен младший лейтенант Иван Карасев, высокого роста, крепкого телосложения, удивительно спокойный человек.

В общем, формировались мы под наблюдением нового комбата и его штаба, а также под влиянием складывающихся обстоятельств весьма энергично. В это время в связи с редко поступающим пополнением формировали в первую очередь одну из стрелковых рот, а не одновременно все, как раньше, и этой роте придавали взводы — пулеметный, минометный и противотанковых ружей, предполагая, что теперь батальон будет вступать в бои не в полном составе, а поротно. И, конечно же, постоянно находился в стадии готовности взвод связи при штабе батальона, обеспечивающий связь воюющей роты со штабом в любых боевых условиях. Целыми днями с утра занятия, а после обеда — прием пополнения, изучение приговоров и определение места в боевом расчете взвода. Ни о каких 17 сутках, да еще и санаторного лечения не могло быть и речи, хотя капитан медслужбы Степан Петрович Бузун специально прикрепил ко мне своего фельдшера, лейтенанта медслужбы Ваню Деменкова, делавшего мне и перевязки еще не совсем зажившей раны, и ежедневные массажи, методику которых ему показал тот же доктор Бузун (этой методикой я пользовался еще долгие годы после войны, до полной нормализации чувствительности раненой ноги).

В эти дни мы узнали, что в Варшаве началось восстание. Уже тогда даже мы, еще малоопытные командиры, сожалели, что уж очень не вовремя поднялись повстанцы: ни наши войска им были практически не в состоянии помочь, ни они нам. Ведь войска нашего 1-го Белорусского фронта преодолели к тому времени с боями более 250 километров сильно укрепленной вражеской обороны, с развитой системой полевых укреплений, на сложной местности с естественными, трудно преодолимыми рубежами. Тылы и базы снабжения сильно отстали. Это и мы чувствовали, не ведя уже боев. Артиллерия, естественно, почти полностью израсходовала созданный перед началом операции «Багратион» боезапас, а большинство танков и другая техника нуждались в ремонте. Что же касается солдат и их командиров — они были измотаны до предела…

А то восстание, как мы узнали потом, началось еще 1 августа по сигналу польского эмигрантского правительства из Лондона, когда мы в составе нашей 70-й армии, как и многие другие войска фронта, еще только завершали очищение района окружения немцев, армия захватила Бяла Подляску и вела бои в районе Седлеца, что почти в 100 километрах от Варшавы.

И хотя передовые армии фронта к тому времени захватили Магнушевский плацдарм на Висле, южнее Варшавы, сил для дальнейшего наступления не оставалось, противник еще яростно сопротивлялся и ему даже удавалось наносить чувствительные удары по флангам войск фронта на других подступах к Висле.

Сколько было потом истрачено чернил и исписано бумаги, чтобы обвинить советское командование и лично Верховного Главнокомандующего Сталина в якобы умышленном нежелании помочь повстанцам! Однако организаторы этого восстания, руководители так называемой Армии Крайовой (в том числе генерал Бур-Комаровский), толкнувшие варшавян на опасную авантюру, вовсе не хотели этой помощи. Они боялись, что Красная Армия, войдя в Варшаву, не даст им захватить там власть, поэтому старались не допустить даже контактов повстанцев с командованием Красной Армии.

Нам из района нашей дислокации было хорошо видно, как над Варшавой появилась армада американских бомбардировщиков — "летающих крепостей" (их было, оказывается, 80, не считая истребителей сопровождения). Это было странное зрелище, когда они начали сбрасывать на парашютах грузы для восставших. Чтобы не попасть в зону зенитного огня немцев, самолеты летели на высоте более четырех с половиной километров! Естественно, с такой высоты грузы рассеивались далеко за пределы повстанческих районов — бо@льшая часть грузов попадала либо в воды Вислы, либо даже к немцам. И все-таки немецким зениткам удалось сбить два самолета из этой армады, и больше «крепости» в небе над Варшавой не появлялись.