Правда о Ванге

Ванга видит не только «царство мертвых». Она видит гибель и возрождение целых городов. Например, города Мелник.

— Здесь, — говорит Ванга, — каждая травинка, каждый камень, каждая пядь земли — святыня. Сюда я прихожу с большим удовольствием и отдыхаю лучше всего. Заряжаюсь силой, энергией, вдохновением. Сажусь на какой-нибудь камень и просто молчу. Никто не должен меня тревожить. Все, что меня окружает, говорит со мной — и камни, и развалины, и тени. Город рассказывает мне историю давно прошедших веков. Вижу давно умерших людей, разрушенные храмы, дома, построенные тысячи лет назад.

…Однажды мы пришли сюда с моей сестрой. С ней был ее шестимесячный сын. Мне почудилось, что его душа сказала мне голосом Ванги: «Тетя, видишь ли Мелник? И ты похожа на него».

Я очень расстроилась и горько заплакала: «Почему как Мелник? Что имела в виду Ванга? Древнюю историю этого города или его пустоту и заброшенность? И почему слова эти я соотнесла с малышом?»

До сих пор не знаю.

В начале 70-х годов у Ванги появилось сильное желание каждый день ходить в Мелник и именно там принимать многочисленных своих посетителей. Она считала, что ее дар в этом городке более полно раскрывается, что она сможет именно здесь рассказать людям об очень интересных вещах. Но подобного рода деятельность для маленького городка связана с рядом проблем, и желание Ванги удовлетворено не было. Очень жаль, осталось неизвестным, какими откровениями удивила бы нас всех Ванга.

Еще один интересный случай.

В 1983 году режиссер П. К. поделился с Вангой своими планами о создании фильма об Орфее. Ванга сказала, что у него ничего не получится, так как отношение режиссера к легендарному герою совершенно неверно. Она сказала буквально следующее (разговор записан на магнитофонную ленту):

— Дар Орфея не небесный, а земной. Он слушал землю и пел. Дикие животные стояли и слушали его, но не понимали. Орфей — земной. Он играл и пел и листу вербы, и самой вербе. Он лежал на земле, и сама земля слушала его и пела для него. Орфей пел с землей. Где бы он ни проходил, всегда наигрывал мелодии. Птички ему пели, а он пел им. Хорошо ему было на земле и с земными созданиями. К звукам неба, многократно более прекрасным, он оставался глух.

Но вот скажи, — обратилась она к режиссеру, — он у тебя будет богатым или нищим? Каким он тебе видится? Я, например, вижу его в разорванной одежде, с отросшими ногтями. Он все время поет, все голоса ему дает земля. Оттого он так неопрятен и неряшлив, он — не от неба. Ты не сумеешь его изобразить именно таким. Вот что плохо.

По-разному случается: иной раз вижу давние события и отошедших в мир иной людей достаточно хорошо, иной раз хуже. Должна сказать, что далеко не всегда мне самой это любопытно. Просто одна сижу и думаю: «Боже, чего только не было на этом свете! Вот бы рассказать людям! Хорошо бы, да умения не хватает»…

С удовольствием Ванга разговаривает… с цветами. Она считает их живыми существами, такими же, как и мы, людьми. Если бы я сумела поведать о том, с какой заботой она ухаживает за цветами возле своего домика в Рупите! Она обязательно останавливается перед каждым цветком, ласкает его. поливает, что-то шепчет ему. Говорит, что и цветы рассказывают ей много интересного. Просто сказка, прекрасная сказка! Но ведь это и быль, свидетельствует, что это быль.

Во всей ее судьбе столько необъяснимого… Если вы сразу после смерти близкого человека посетите Вангу, то ей от соприкосновения с этой недавней смертью может стать плохо, бывали случаи, что она даже теряла сознание. Сразу поняв, кто к ней пришел, она обычно говорит: «Почему пришли без цветов? Та информация об умершем, которую вы неосознанно сообщаете одним своим присутствием, известна и цветам, но цветы умеют передать ее деликатнее человека, тем самым спасают меня от потрясений». И в то же время она не любит букетов, говорит: «Цветы краше всего живые: на лугу, на клумбе, в горшке. Букет — как толпа людей, там индивидуальность стерта. Ведь у каждого цветка своя индивидуальность».

Мать вспоминает, как однажды Ванга попросила ее выйти к людям, собравшимся в их дворе, и позвать одну женщину. Ванга назвала ее имя и сказала, что та работает цветочницей в Софии. На вопрос, откуда Ванге известно, что во дворе ждет цветочница, ясновидица ответила: «Да вот васильки мне только что рассказали. Женщина хочет спросить меня, что делать ей со своим совершенно распустившимся сыном? Позови несчастную, я ей все расскажу».

О цветах Ванга долго беседовала и с советским писателем Леонидом Леоновым, когда он приезжал в Болгарию в 1980 году. Сказала, в частности, что завидует его огромному саду, полному дивных, чистых, как детские глаза, цветов. Заговорщицки улыбнувшись Леониду Максимовичу, заметила: «Знаю и ты понимаешь язык цветов, он правдив и прекрасен». А после укорила своего мастера за то, что подарил большой филодендрон, прежде стоявший у него дома, Союзу писателей. Посоветовала непременно найти еще один, так как именно филодендрон стимулирует вдохновение. Он — цветок художников и артистов.