Правда о войне 1812 года

Проблема продовольствия оставалась первостепенной. По улицам Москвы было развешено специальное обращение к сельчанам (Наполеон надеялся на их грамотность): «1) Считая с сего числа, крестьяне, земледельцы и живущие в окрестностях Москвы могут без всякой опасности привозить в город свои припасы, какого бы рода они не были, в двух назначенных базах, т.е. на Моховую и Охотный ряд. 2) Это продовольствие будет покупаться по такой цене, на какую покупатель и продавец согласятся между собою; но, если продавец не получит требуемую им справедливую цену, то продавец волен будет повезти их обратно в свою деревню, в чём никто ему ни под каким видом препятствовать не может. 3) Каждое воскресение и среда назначены для больших торговых дней, посему достаточное число войска будет расставлено по вторникам и субботам на всех больших дорогах на таком расстоянии от города, чтобы защищать те обозы. 4) Такие же меры будут предприняты, чтобы на обратном пути крестьянам с их повозками и лошадьми не последовало препятствий».[37]

Надо сказать, что если поначалу некоторые крестьяне последовали этому обращению и привозили в Москву продукты на продажу, то постепенно с развитием анархии уже в рядах французов и некоторой активизацией деятельности оголтелых партизанских отрядов, которые зачастую грабили своих же соплеменников на большой дороге, этот процесс в основном сошёл на нет.

Генерал-губернатором (le gouverneur g'en'eral de Moscou) стал Э.А. Мортье, гражданским губернатором (L’Intendant de la ville et de la province de Moscou) — уроженец Архангельска, путешествовавший с Лаперузом, Ж.Б. Лессепс,[38] командующим гарнизоном (commandant la place) А. Дюронель.

По распоряжению этих лиц был избран муниципалитет города. Один из его членов, Г.Н. Кольчугин, оставил следующее свидетельство: «Приказано ими, чтоб русские избрали из себя в муниципалитет голову с четырьмя помощниками и двадцать человек в товарищи или члены, а в полицию комиссаров. Выбор сей происходил мимо нас, следовательно, мы и были покойны. Но в один день пришёл в дом наш французский офицер с двумя рядовыми, по записке, у него имевшейся, спросил меня и приказал идти с собой к интенданту Лессепсу… Я, выслушавши приказание, просил его об увольнении… Лессепс сказал мне, что он отменить меня не может, потому, что выбран я не им, а «вашими русскими и собственно для вас русских».[39] Здесь опять мы сталкиваемся с попытками европейцев объяснить русским, с одной стороны, смысл некоторых основ западной модели жизнедеятельности общества с его демократическими традициями, а с другой, растолковать им, что война не должна затрагивать сферы чисто гражданского политического быта.

Все члены вновь избранного муниципалитета должны были носить на руках повязки из белых и красных лент и при необходимости могли потребовать от французского начальства силового вмешательства.

Функции муниципалитета были разделены по нескольким «отделениям», которые отвечали за следующие службы: «Спокойствие и тишина», «Мостовые», «квартирмейстерская часть», «Закупки», «Правосудие», «Надзор над богослужением», «Попечение и надзор за бедными», «Комиссары и помощники».[40] Всего же московский муниципалитет состоял из 67 членов, в том числе, 20 иностранцев и 15 чиновников разных рангов (от надворных и титулярных советников до коллежских регистраторов), 15 купцов и детей купеческих, четверо военных в отставке и четверо учёных (профессор, магистр и два учителя), два дворовых человека (!) и один вольноотпущенный.[41] Такого демократического состава городские власти России ещё не знали (как и в других областях дворянин и крепостной имели равное право голоса).

В структуру муниципалитета входили: 1) мэр и шесть его товарищей; 2) 16 членов муниципального совета, в том числе, казначей и секретарь. 3) особый отдел — полиция не подвластная коменданту и губернатору; в его составе два главных комиссара (магистр Московского университета, он же полицмейстер Виллер и его помощник иностранец Бюло). 2) 15 комиссаров (большинство иностранцев), и 8 помощников. 12 лиц для поручений (из них пять переводчиков).[42] Городским головой стал купец первой гильдии Пётр Иванов Находкин (Наполеон вознаградил его за заслуги ста тысячами фальшивых рублей).[43] Товарищи: надворный советник А.Д. Бестужев-Рюмин (чиновник вотчинного департамента) — попечение о бедных, вюртембержец Егор Меньон — надзор за ремесленниками, московский купец Яков Дюлон — надзор за дорогами и мостами, московский именитый гражданин Ф. Фракман — квартирмейстерская часть, московский купец Пётр Коробов — закупка провианта, московский купеческий сын Н.Н. Крок — заведовал спокойствием и тишиной; полицмейстером стал магистр Московского университета, по совместительству главный комиссар Виллер.[44]