Правда о войне 1812 года

Зато, по мере развития и постепенного отхода России от исполнения условий Тильзита (под маркой торговли с судами «нейтральных стран», т. е., когда британские товары перевозились под, к примеру, американским флагом), в 1809 г. Англия достигла более высокого уровня торгового оборота: на 43 % выше, чем в 1808 г. (на 21 % превосходит лучший показатель — 1802 г.).

Несколько слов об историографии. Во Франции в последние десятилетия получила распространение точка зрения, что блокада стала предвестником и даже неудавшейся попыткой создания «общего рынка», «Малой Европы»,[53] но эта явная модернизация. Тогда была качественно иная ситуация: эпоха формирования национальных государств, с первостепенными потребностями национальной буржуазии, и любая унификация (тем более, насильственная) форм международных надгосударственных финансово-экономических систем (современная глобализация) была невозможна. Блокада была глобальной по своей сути, но отнюдь не глобалистическим явлением. У Наполеона была идея (и не более) «европейской федерации» (что в итоге и получилось), но, промульгируя берлинские декреты, он не думал о глобализации в современном смысле этого слова. Более того, этими своими мыслями он поделился лишь на о. Святой Елены, т. е. post factum. Хотя, безусловно, влияние наполеоновских войн в целом сыграло формирующую роль для Новой (то есть обновленной) Европы. Отметим, что большинство западных историков поддерживают тезис о положительном влиянии блокады на национальные экономики континентальных стран.

Основной тезис отечественной историографии последних 70 лет вполне определенно сформулирован одним из т. н. «монополистов» темы, Л. Г. Бескровным:

«…заключенный в Тильзите мир таил в себе противоречия, которые неизбежно должны были привести к новой войне с Францией. Самое главное заключалось в том, что участие в континентальной блокаде несло России разорение».[54]

Такая формулировка прекрасно вписывалась в стройную, хотя совершенно научно не обоснованную схему «справедливой войны», господствавшей в советской историографии.

Надо сказать, что проблема специально не поднималась вот уже 60 лет (исключая историографическую статью В. Г. Сироткина)[55] — со времени М. Ф. Злотникова, работавшего над книгой, но не закончившего её (вышла не в авторской редакции в 1966 г.). В наиболее значительной монографии последних лет (Н. А. Троицкого) столь важному вопросу посвящено всего два небольших абзаца, в которых повторены ошибочные выводы прежних авторов (про «финансовый крах» вследствие присоединения к блокаде и т. д.).[56]

Однако не всегда в нашей историографии господствовала подобная интерпретация событий. В ряде работ либерально-буржуазной и ранней марксистской историографии говорилось о неоднозначности влияния присоединения к континентальной блокаде на российскую экономику,[57] и даже о её положительном вкладе в развитие капитализма.[58] Но в 1931 году товарищ Предтеченский А. В. выпустил статью, где объявлялось, что прекращение торговых отношений с Англией принесло лишь разорение, и не оказало существенного влияния на капитализацию производства.[59] Какой-либо развернутой аргументации приведено, однако, не было, что не помешало его точке зрения стать доминирующей в развитии всей дальнейшей историографии.

А. З. Манфредом был поднят вопрос о теоретической возможности, реалистичности достижения целей континентальной блокады. По его мнению, объединение всех стран для экономического удушения Англии было химерой.[60] Действительно, реализация этого предприятия в силу неразвитости национальной промышленности представляется затруднительной. Однако почему-то никто не обращает внимание на немаловажный фактор времени, лимита терпения. За какой срок Наполеон рассчитывал на успех предприятия? Об этом у нас нет документальных свидетельств, зато есть сведения о реальном влиянии блокады на внутриполитическое положение Британии.

Англия пережила два острейших кризиса (в 1808 и 1811 гг.). В первом квартале 1808 г. доходы от экспорта упали с 9000 до 7244 фунтов стерлингов. Во втором — с 10 754 ф. ст. за тот же период 1807 г. до 7688. Серьезный упадок переживала суконная промышленность. Прекращение товарообмена с Балтикой привело к повышению цен на лен. В мае из-за роста дороговизны начались народные бунты в Ланкашире. В августе — начался процесс девальвации фунта. Но в 1809 году спасла положение Австрия, объявившая войну Франции. Кризис 1811 г. стал самым тяжелым за двухсотлетнюю историю Англии. Современники вспоминали, что свержения режима (!) ждали со дня на день. Ситуация обострилась движением луддитов, а движение за мир собрало 30 000 подписей. 11 мая 1812 г. был убит премьер министр Спенсер Персифаль. Британскую олигархию спасла Россия.