Правда о «Зените»

Под колеса автобуса, который вез команду из аэропорта в город, то и дело летели цветы. На обочинах стояли пожарные машины. На их крышах — питерские борцы с огнем, которые по такому случаю выкатили свой служебный транспорт из депо, чтобы станцевать с сине-бело-голубыми знаменами на глазах у ошеломленной команды. Адвокат смотрел на все это с выражением детского изумления, какого у голландца не видели никогда.

* * *

1984-й и 2007-й. Совсем разные триумфы. Российское золото «Зенита» не было таким романтическим, спонтанным, родившимся прямо по ходу спектакля, как советское. Покорение новой вершины было четкой целью руководства клуба и «Газпрома», вложившего в «Зенит» огромные деньги. Случись иначе, в Питере это было бы расценено как катастрофа.

Говорит об этом и фрагмент нашей беседы для этой книги с Аршавиным, которая состоялась годом позже. Я спросил:

— Правда ли, что Фурсенко уделял команде куда больше времени и внимания, чем его преемник Дюков?

— То, что Фурсенко был фанатично настроен, принимал непосредственное участие в каждодневной жизни клуба, был более досягаем, чем Дюков, — правда. Но, думаю, возглавляй Дюков «Зенит» в 2007-м, он уделял бы клубу столько же внимания, сколько и Фурсенко. Разница в том, насколько нужно было чемпионское звание в 2007-м и 2008-м.

— В 2009-м, когда цель стать чемпионом России вновь будет первоочередной, отношение к клубу будет таким же, как двумя годами ранее?

— Думаю, да.

Золото «Зенита» — 2007 стало своего рода «направленным взрывом». Причем «взорвано» было именно то, тогда и так, как и планировалось. Известный рекламный слоган: «Мечты сбываются. "Газпром"» был методично воплощен в деле. Хотя не так уж, наверное, и методично, раз, по выражению Фурсенко, «все висело на голове Домингеса».

Когда я думаю, почему в остальной России, кроме Питера и окрестностей, это чемпионство было воспринято достаточно сдержанно, конечно, тут же напрашивается версия неприязненного отношения к любым большим деньгам. Но — не только. Сработала тут, полагаю, еще и одна особенность национального менталитета.

О ней мы беседовали с Хиддинком для рождественского номера «СЭ» в декабре 2008-го. То, о чем шел разговор, лишь на первый взгляд, не имело ничего общего с «Зенитом».

«Когда я приехал сюда и впервые увидел Алекса (Бородюка. — Прим. И. Р.), то он был настроен несколько пессимистично". Нет, Гус, это невозможно, это здесь не сработает", — не раз говорил он. И нередко рассчитывал на… как звучит это русское слово… Авош?

— Что-что?

— Подождите, я записал его в свой ежедневник.

Тут Хиддинк, пролистав несколько страниц, одну из них показал мне. Там кириллицей было крупно выведено — "АВОСЬ"!

Признаюсь, на несколько секунд я потерял дар речи. А Гус принялся объяснять своей подруге Элизабет суть этого непереводимого слова:

— Представь себе: идешь ты по взлетной полосе аэродрома и видишь самолет. Он старенький, одно крыло у него висит не совсем под тем углом, что второе. Пилот слегка пьян, при взлете все трясется и гудит, как будто самолету сто лет. Тут-то пассажиры с тяжелым вздохом и говорят: "Авось долетим".

Спрашиваю Хиддинка:

— А зачем вам записывать такие слова?

— Я должен знать их. Это важно для меня, потому что любая традиция, любое словечко страны, где ты оказался, могут сыграть роль в твоей работе. Такие слова кое-что говорят о духе людей».