Правда о зомби

«В апреле 1992 г. я интервьюировал одну даму в Сиднее, которая пожелала остаться анонимной. Она работала для некоей австралийской компании, и в сферу ее деятельности входил подземный опорный пункт ВВС Пайн-Гэп. Она сообщила, что, несмотря наугрозу огромного денежного штрафа, Пайн-Гэп расположен на глубине около 13 километров, работает на основе „свободной энергии“ и имеет собственные подземные озера, фуникулеры, огороды, фруктовые сады и т. п. По официальным источникам, Пайн-Гэп способен без проблем выдержать прямое попадание атомной бомбы».

Вот в таких городах как раз наиболее вероятным является размещение недосягаемых для контроля правительства и общественности спецлабораторий по управлению сознанием населения.

//- ПСИХОКОРРЕКЦИЯ: ИЗБАВЛЕНИЕ ОТ ПОРОКОВ, РАЗВИТИЕ ТАЛАНТОВ И. СОЗДАНИЕ ЗОМБИ? — //

В свое время сенсацией Прозвучало сообщение об ученых, достигших успехов в области психодиагностики и психокоррекции. Открыто о своих исследованиях и практических результатах говорит в интервью заведующий лабораторией психокоррекции Московской медицинской академии Игорь Смирнов. До краха перестройки он и его помощники работали без всяких финансовых затруднений, их заказы немедленно изготавливались в «почтовых ящиках». Все было под неусыпным контролем оборонщиков и «комитетчиков», как сообщает Игорь Смирнов журналистке Нинель Логиновой, которая побывала в некогда закрытой лаборатории. Теперь же дело продвигается черепашьими шагами по причине кризиса.

Вот как журналистка описывает свои впечатления от увиденного и услышанного. «Разгадываю компьютерную плату, изготовленную по его заказу. С ее помощью кодируется словесная команда для пациента (или декодируется, то есть расшифровывается для врача-психолога). Стена секретности дала трещину. Сегодня у Смирнова 80 научных публикаций, 17 изобретений, из них четыре „пионерских“, то есть не имеющих аналогов. Например, способ семантической психокоррекции изобретен не в „подвалах ЦРУ“, как пишут, а в лаборатории Смирнова. „Берете человека, — говорит он, — и стираете у него алкогольный мотив“».

Давайте серьезно подумаем над этой частью публикации. Если Смирнов и его коллеги занимались столь важным для «комитетчиков» и оборонки делом, занимались теми же проблемами, что и ЦРУ, только в гуманных целях, то почему спала пелена секретности? Разве и в кризисный период в Украине и России нет государственных тайн, которые продолжают беречь, как зеницу ока?

Если разработки Смирнова имеют прямое отношение к пси-оружию, то очень сомнительно, чтобы журналистка побывала в его лаборатории, да и его самого вряд ли бы кто знал. А так получается, что опыты проводились на пациентах, с их согласия, и, как далее упоминается, никто не пострадал — наоборот, излечился. И по объяснению Смирнова все кажется простым: «Дали человеку послушать любимого Вивальди, а в музыку заложили не вопросы, а. скажем так, „советы“. Пациент их не слушает, но улавливает. А почему-то после сеанса. поступил в вуз, бросил пить, вернулся в семью, перестал воровать. Случалось, после такой коррекции отменяли грубый психиатрический диагноз». Если верить словам Смирнова, то он может без страданий и с умиротворением отправить человека на тот свет: «Если он безнадежно болен и время его истекает, то отойдет в мир иной без шоковых болей и страданий». Его изобретение помогает воплотить в реальность и мирские страсти: «Однажды двое врачей попросили привить им коммерческую жилку. Сейчас оба процветают в бизнесе, утратив всякий интерес к лечебной деятельности (что неплохо для их больных)».

Вот видите: Смирнов дает интервью с таким смыслом, что к нему может попасть чуть ли не всякий желающий. Подразумевай — будь у него деньги, поскольку лаборатория рассекречена и нуждается в финансах. Захотел быть бизнесменом — будь им, если ты до этого и не имел никаких к этому склонностей. Почему же в Москве до сих пор все на равных не процветают, а идет жестокая конкурентная борьба между предпринимателями — средними и крупными? Обратись к Смирнову — и на тебя снизойдет финансовая благодать. Да и лаборатория по психокоррекции не сетовала бы на недостаток средств.