Правда об американских дипломатах

И многие из сотрудников посольства, изгнанные из Москвы вследствие интриг Дюрброу, попрежнему убеждены в том, что он является их наилучшим другом.

Однако отнюдь не все американцы из числа находившихся здесь были введены в заблуждение этой в действительности довольно примитивной личностью. Многие видят его насквозь. И даже среди тех, кто соглашается с политикой Дюрброу, имеется значительное количество людей, остро его ненавидящих и презирающих. При упоминании имени Дюрброу в случайно собравшейся группе американцев, проживающих в Москве, всегда услышишь ироническое замечание или злобный смешок. Это объясняется тем, что многие американцы просто смеются над Дюрброу. Он любит выдвигаться на передний план. В компании он всегда стремится быть в центре внимания, даже если для этого потребовалось бы раздеться посредине комнаты. Он затмевает всех остальных своими ужимками и шутками.

Так, на костюмированном вечере, состоявшемся осенью 1947 г. в посольстве, Дюрброу появился в костюме циркового силача – чемпиона по поднятию тяжестей – в плотно обтягивающем его фигуру трико, исписанном вдоль и поперек соответствующими надписями, сделанными губной помадой. Он привлекал общее внимание в течение всего вечера, не давая никому возможности «проявить себя».

Если в подобных случаях над ним смеются, то частично это объясняется тем, что неудобно не смеяться над советником посольства, который паясничает, частично потому, что он выглядит крайне нелепо, и еще больше потому, что он действительно смешон. Если ему нравится эта роль, он должен был работать в цирке, а не в госдепартаменте, где, по-моему, не место клоунам.

Этому клоуну удалось довольно высоко подняться во внутренних кругах государственного департамента.

Если бы Дюрброу не представилась возможность попасть на дипломатическую службу в качестве представителя государственного департамента, он, вероятно, занимался бы грязными политическими махинациями где-нибудь в Соединенных Штатах или вел бы сомнительные дела в области юриспруденции. Он имел бы плохую репутацию, но зарабатывал бы неплохо, а для него это главное.

При настоящем своем положении он имеет возможность применить свое искусство шантажа большого и мелкого масштаба в интересах государственного департамента. Его высоко ценят именно за эту способность. Он со своими интригами так же важен для антисоветской клики государственного департамента, как Джордж Кеннан с его «философией». Чтобы отравить атмосферу, требуются все типы ядов, и Дюрброу – один из специалистов этого дела.

Элбридж Дюрброу участвует в антисоветской клике государственного департамента в качестве младшего партнера.

В течение многих лет он никогда не был полностью и чистосердечно принят членами этой клики, ревниво относящимися к каждому новичку, пытающемуся пролезть в их круг.

Его дипломатическая карьера началась с назначением его в Варшаву и Бухарест. В Советский Союз он попал впервые только в 1934 г. Он проработал в Москве в течение трех с половиной лет, установив тесные связи с Лоем Гендерсоном и Джорджем Кеннаном.

Однако Дюрброу не произвел на Гендерсона должного впечатления для того, чтобы получить дальнейшее назначение на работу по линии СССР. Он был вновь включен в эту работу только после начала войны. Повидимому, это было сделано в виде эксперимента, из-за недостатка подготовленного для этой деятельности персонала.

Тем не менее, он настолько «хорошо» проявил себя во время этого эксперимента, что в 1944 г. был назначен помощником начальника отдела по делам Восточной Европы, а затем через короткий промежуток времени – начальником этого отдела.

В 1946 г. он был возведен в ранг советника американского посольства в Москве.

Американцы, работающие в посольстве, прекрасно знают, что посольством до последнего времени управлял не посол, а Дюрброу, и что он фактически решал все вопросы, связанные с подбором личного состава посольства. Дюрброу является автором наиболее важных телеграмм, направленных в государственный департамент из Москвы.

Кадровым служащим государственного департамента хорошо известно, что Дюрброу связан с департаментом на всю жизнь и, конечно, останется силой, с которой придется считаться в течение длительного времени. В то же время они знают, что посол рано или поздно уйдет из системы государственного департамента. Вполне естественно, что в связи с этим они уделяют Дюрброу больше внимания, чем послу.

Прибыв в Москву, Дюрброу предпринял все возможное для создания и укрепления «железного занавеса» между американцами из посольства и русскими. Он делает это в первую очередь потому, что живет в постоянном малодушном страхе перед влиянием русских на сотрудников посольства и возможными последствиями этого влияния.

Кроме того, изолируя своих сограждан от окружающей среды, он надеется таким способом более легко завоевать их доверие и использовать в антисоветских целях. Только в атмосфере полной изоляции от русских Дюрброу может осуществлять свою программу «ненависти к России», без риска возникновения в посольстве внутренних конфликтов.