Правда об Иване Грозном

Такова была та «цивилизация», которая, по словам Эдварда Радзинского, «обрывалась на Востоке Европы». Воистину (писатель совершенно прав!), она обрывалась там, где в совершенно других условиях формировался иной мир, с иными идеалами и ценностями, иными разительно отличающимися проблемами и устремлениями. Как писал в самом начале ХХ века один известный исследователь взаимоотношений этих двух миров (кстати, сам католик, член ордена иезуитов), на исходе XV века «Русь еще не была захвачена воинствующей европейской политикой…» [17] . Что же, вглядимся теперь пристальнее и в ее «загадочную тьму». К сожалению, имеющихся в тексте книги расхожих, легких рассуждений автора по сему поводу все-таки явно недостаточно. Рассуждений, например, о России как о стране поголовного рабства, где холопами московского государя-хозяина являлись решительно все – от удельного князя и до простого крестьянина. О том, что именно в силу этой «грозной», всеустрашающей и всеобъемлющей власти, а также в силу честолюбивого замысла стать наследником павшего великого православного царства – Византии – московский князь Иван III в конце XV столетия провозгласил себя «государем всея Руси». Наконец, о том, что именно этот жестко-авторитарный дух Москвы, московской власти, атмосфера рабьего подчинения и преклонения перед ней всех и вся породила Ивана Грозного, проникшегося этим духом с детства, с самых первых прочитанных книг и летописей [18] … Всего этого, повторим, слишком мало для того, чтобы действительно представить себе давно ушедшую эпоху, жизнь, которая всегда и намного сложней, и намного проще…

Неумолимая историческая реальность свидетельствует: перед московскими государями конца XV – начала XVI века вовсе не стояли такие глобальные проблемы, как освоение заморских колоний и реформирование церкви на основах рационализма. Сохранить хотя бы те земли, которые имелись, равно как и православие – главную духовную опору страны, сохранить в условиях постоянной военной опасности с востока, юга, запада и северо-запада – вот такая гораздо более скромная задача стояла перед ними. Ведь от колоссального древнерусского государства, занимавшего все пространство великой Восточноевропейской равнины, осталось меньше десятой части – всего около 50 тысяч кв. км «тощего суглинка», по выражению И.Л. Солоневича. Все остальные территории, некогда входившие в единую Киевскую Русь, а именно земли Белоруссии и Украины, собственно русского Смоленского княжества к тому времени уже более столетия как были захвачены западными соседями Руси – Польшей и Литвой. Русское государство все еще испытывало на себе тяжелейшие последствия удельной разобщенности и татаро-монгольского ига, свержение которого произошло (как говорилось выше) только в 1480 г., – всего лишь за 50 лет до рождения Ивана Грозного. Надо хорошо вдуматься в тот факт, что даже наиболее близкие к Москве города и княжества были так или иначе окончательно присоединены к ней именно на исходе XV столетия, так что, например, отец будущего Грозного царя – великий князь Московский Василий Иванович, принимая в 1505 г. бразды правления, пишет историк, получил в наследство от отца вместе с Вязьмой и Дорогобужем дорогу на Смоленск. «Тем самым Иван III как бы завещал сыну завершить воссоединение русских земель» [19] . И сын, несмотря ни на что, пройдет эту дорогу до конца.