Правда. Пехотная баллада

– О, пожалуйста… – Вильям быстро глянул на ее плечо. – Капрал, он просто выполняет свою работу. Дадим ему еще один шанс. Он, в конце концов, черноленточник…

За спиной у стражницы Отто уже доставал из банки безобразную, похожую на тритона тварь.

– Хочешь, чтобы я арестовала вас обоих? На этом месте случилось преступление, а вы…

– Какое преступление? Поподробнее, пожалуйста! – попросил Вильям, открывая блокнот.

– Убирайтесь, оба…

– У! – едва слышно выдохнул Отто. Сухопутный угорь, продукт тысячелетней эволюции в высокомагической среде, уже находился под напряжением. И поэтому выделил такое количество темноты, какого хватило бы на целую ночь. На мгновение кабинет превратился в сплошную черноту, пронизываемую редкими лиловыми и синими сполохами. И снова Вильям буквально почувствовал, как темнота мягко ударила в его тело. А потом вернулся свет – кругами разошелся по комнате, будто волны после падения камешка в озеро.

Капрал уставилась на Отто.

– Это был темный свет, да?

– А, ты тоже ист из Убервальд! – радостно воскликнул Отто.

– Да, и совсем не ожидала увидеть здесь это! Проваливайте!

Они поспешили прочь. Миновали ошеломленного капрала Шноббса, спустились по широкой лестнице и наконец вышли на заиндевевшие булыжники внутреннего дворика.

– Отто, ты ничего не хочешь мне сказать? – спросил Вильям. – Мне показалось, она очень рассердилась, когда ты сделал вторую картинку.

– Ну, это достаточно сложно объясняйт… – уклончиво ответил вампир.

– Это не вредно?

– О, никакого физического воздействия никто не фиксировайт…

– А психического? – уточнил Вильям, который слишком много работал со словами, чтобы пропустить мимо ушей столь осторожное утверждение.

– Йа думайт, сейчас не вовсе время…

– Ты прав, сейчас не время. Расскажешь в другой раз. Но прежде, чем снова использовать эту штуковину.

Вильям торопливо шагал по Филигранной улице. Голова у него шла кругом. Всего час назад он копался в наиглупейших письмах, мучительно размышляя, какие из них поместить в новостной листок, и мир казался более или менее нормальным. А теперь все словно бы перевернулось вверх тормашками. Предполагалось, будто лорд Витинари пытался кого-то убить, – полнейший бред хотя бы потому, что человек, которого патриций якобы пытался убить, остался в живых. Затем Витинари предпринял попытку сбежать с мешком денег, и это тоже бред. О, человек, присвоивший деньги, а потом напавший на кого-то, – такая картина вполне нормальна, если не пытаться вписать на место главного героя патриция. И эта мята… Ею буквально провонял весь кабинет.

У Вильяма было много вопросов. Но взгляд гномихи, выпроваживающей его из кабинета, ясно дал понять: никаких ответов от Стражи он, скорее всего, не получит.

Сейчас в его сознании отчетливо маячил мрачный образ отпечатной машины. Он должен написать связный рассказ о происходящем и должен сделать это немедленно…

На входе в словопечатню его приветствовала фигура неунывающего господина Винтлера.

– А что ты скажешь об этом презабавнейшем кабачке, господин де Словв? – весело осведомился он.

– Он сводит меня с ума, господин Винтлер, – честно признался Вильям, проходя мимо.

– Представляешь, господин, моя жена сказала то же самое!

– Извини, я никак не могла его выпроводить, – прошептала Сахарисса, когда Вильям сел за стол. – Что происходит?

– Не знаю точно, – ответил Вильям, уставившись на свои записи.

– Кого убили?

– Э… Кажется, никого…

– Какое счастье. – Сахарисса опустила взгляд на заваленный бумагами стол. – Приходили еще пятеро, и все с презабавными овощами, – сообщила она.

– О.

– Да. Честно говоря, не все овощи были такими уж забавными.

– О.

– Но почти все были похожи на… гм… сам знаешь на что.

– О… И на что?

– Ну… – Сахарисса начала краснеть. – На мужской… сам знаешь.

– О-о.

– Причем, м-м, даже не особо похожи. Ну, то есть если сравнить с… гм… сам знаешь с чем. Ты меня понимаешь?

Вильям очень надеялся, что никто не слышит сейчас их разговор.

– О, – снова выразился он.

– Но я на всякий случай записала имена и адреса, – сказала Сахарисса. – Подумала, вдруг пригодятся. Если у нас не будет хватать материала.

– Не до такой же степени, – быстро произнес Вильям.

– Ты считаешь?

– Просто уверен.

– Возможно, ты прав, – кивнула она, глядя на разбросанные по столу бумаги. – Я была очень занята, пока тебя не было. Люди с разными новостями буквально выстроились в очередь. Рассказывали о том, что должно будет произойти, о потерянных собаках, о товарах, которые хотят продать…

– А это уже реклама, – заметил Вильям, пытаясь сосредоточиться на записях. – Пусть платят, если хотят, чтобы мы их отпечатали.

– Не думаю, что мы имеем право решать…

Вильям стукнул кулаком по столу, чем сильно удивил и себя самого, и Сахариссу.

– Что-то происходит, ты что, не понимаешь?! Творятся какие-то реально реальные дела! И в этом нет ничего презабавного! Это действительно серьезно. И я должен написать об этом как можно быстрее. Можно я займусь своей работой?!

Он вдруг понял, что Сахарисса смотрит не на него, а на его кулак, и тоже опустил взгляд.

– О нет… А это что такое?