Правда персонального формата

Илья вздрогнул, когда она со звоном поставила на стол чашки с ложками. По чайному пакетику в каждую чашку, кипятка до самого верха. Места для сахара не оставлено, значит, его не будет.

– Простите, больше ничего нет. Все смели в ночную смену, – смущенно улыбнулась Эля.

Она присела к столу, за которым терпеливо ждал Илья и сердилась Горохова. Снова вцепилась в завязку на рукаве халата.

– Знаете, я бы, может, и не заподозрила ничего, если бы не медикаменты, – начала она, как показалось Илье, не с начала, с середины. – Сразу после оказания ей первой медицинской помощи нашим доктором ее перевели в палату. Потом приехали вы, начали задавать вопросы. Мы отвечали. Честно говорили. Все, кроме доктора. Игорь Степанович – он… Он немного не то сказал и немного не то написал в заключении.

– И что же там было не так? – поторопил ее Илья, вступление слишком затянулось.

– Он сделал заключение, что пострадавшей были нанесены особо тяжкие увечья. – Завязка от рукава халата перетянула палец так, что кончик его посинел. – Но там ничего такого страшного не было. Несколько кровоточащих царапин, и все.

– Но как же так? – нахмурился Илья. – Я сам видел заключение МРТ головы. Там читать страшно.

– Ага-ага, все так, – покивала худенькая Эля с кривой усмешкой, сделавшей ее малосимпатичное личико еще более непривлекательным. – Только Игорь Степанович подменил результаты МРТ. В историю болезни вашей дамочки он вклеил чье-то еще заключение. Я же сама возила ее на МРТ, знаю, что ничего страшного с ее головой не сделали. У нее даже сотрясения не было.

– Упс!.. – прошипела Горохова, сползая на стуле так, что ее подбородок оказался на уровне стола. – А вы возите на МРТ куда-то еще? Своего у вас нет?

– Нет. Возим в специализированную клинику в соседнем микрорайоне. У нас оборудование в стадии замены. В кабинете ремонт. Вот и…

Все умолкли. Взгляд Гороховой искрился торжеством. Илья размышлял.

– А что с медикаментами? – вдруг вспомнил он, с чего начался рассказ медсестры.

– Ах да! – Кончик языка прошелся по пересохшим губам. – По истории болезни следует, что Игорь Степанович, оказывая ей первую помощь, использовал один из препаратов, который у нас подпадает под статью строгой отчетности. А я вечером того дня делала отчет, и этот препарат был в шкафу. Это совершенно точно. Я еще к нему подошла с этим вопросом.

– А он? – Валентина резко села ровно.

– А он забрал препарат у меня, сказал, что использовал часть из личных запасов, потому что времени не было. Типа, счет шел на минуты. И теперь ему следует это восполнить. Только он врет, врет, врет!

Сухонький кулачок Эли принялся молотить по столу. Илья поморщился. Он начал прозревать.

– Скажите, а почему вы сразу не рассказали обо всем нашим сотрудникам? Почему решились только сейчас?

Ни Эле, ни Гороховой вопрос не понравился. Он все путал, а многое расставлял по местам.

– Итак, Эля, почему вы так долго молчали?

– Боялась – просто ответила она. – Я работаю не в детском отделении. В травматологии. К нам привозят пострадавших. И не всегда это авария или несчастный случай. Частенько это криминал. Игорь Степанович научился извлекать из всего этого выгоду. Он… Он игрок!

– В каком смысле?

Илья давно уже включил на своем мобильном диктофон. Да, не вполне законно. Зато эта обиженная девочка потом не отвертится.

– Он спускает много денег в казино. То, которое на компьютере. Берет кредиты, отдает. Долги. Раньше было очень много долгов. Но потом он… Он научился зарабатывать.

Она вдруг так горько всхлипнула, что Илья почти мгновенно все понял.

– Вы расстались? Он бросил вас? – лупанул он вопросом сразу в лоб.

Видел краем глаза, что Горохова вытянулась в струну. И даже рот ее пополз вбок от такой неправильной, как ей казалось, тактики допроса.

– Д-да-а… – плаксиво протянула Эля и, сгорбившись еще сильнее, разрыдалась. – Когда у него не было денег даже на обеды, он использовал меня. Я буквально содержала его. И даже несколько раз отдавала его долги. А потом… Потом, когда он познакомился кое с кем, я стала ему не нужна.

– Это женщина? – вставила вопрос Валентина.

– Нет. Это один очень авторитетный товарищ. Очень авторитетный. И очень опасный. Он явился как-то в мою квартиру поздно ночью. Игорь как раз был у меня после очередного проигрыша. Явился раны зализывать. – Она подтянула к подбородку воротник белого халатика, вытерла слезы, заливающие ей лицо. – Наверное, они за ним следили. Я не могла понять, как они смогли найти его у меня так быстро?! Потом уже догадалась, что следили. Так вот этот отвратительный толстяк сделал Игорю предложение, от которого тот не смог отказаться. И с той поры он с ними в деле. Долгов больше нет. И нет свободы. Он делает все, что они велят. А меня… Меня он бросил три месяца назад. Я как-то устроила ему истерику за то, что он притащил в мой дом какого-то парня с огнестрельным ранением. И делал ему операцию прямо на моем обеденном столе. И после этого мы расстались. И я…

– И вы решили ему отомстить, рассказав нам о пациентке, которой он подделал историю болезни, – закончил за нее Илья.