Правда понимания не требует

Рикерт резко оглянулся. Раздался громкий хлопок, будто кто-то сломал об колено деревянную ветку. Анвальт нелепо дернулся и стал заваливаться на бок. Державший его полицай разжал руки и рванулся в сторону темной подворотни. Раздался еще один выстрел. Затем еще.

— Хальт! — заорал единственный полицай, оставшийся на ногах. Державший Рикерта молча опустился на тротуар. — Дитрих! Эй ты! Стой!

Из подворотни метнулась невысокая тень.

— Я живой, этот гад меня в ногу ранил, — сдавленно проговорил Дитрих. — Давай за ним, этот все равно мертв.

Полицай толкнул безжизненное тело Рикерта, тот распластался на тротуаре, свет фонаря осветил его лицо так, что Шпатцу стало видно и широко открытые бесцветные глаза, и нелепо скривишиеся тонкие губы, и круглую черную дырочку посреди лба. Напарник Дитриха рванулся вслед за беглецом по улице.

Несколько мгновений Шпатц продолжал сидеть неподвижно, наблюдая, как раненый полицай неловко поднимается на ноги. Потом решительно взялся за ручку двери и вышел из мобиля.

— Герр полицай, вам нужна помощь? — Шпатц сделал несколько шагов вперед и остановился в освещенной части тротуара, демонстрируя открытые ладони.

— Хальт, — запоздало воскликнул полицай, хватаясь поясную кобуру. — Кто вы такой?

— Я здесь случайно, герр полицай, — Шпатц снова сделал шаг вперед. — Вам показать аусвайс?

— Не надо, — полицай махнул рукой. — придержите дверь и помогите мне сесть.

Шпатц подставил плечо, полицай тяжело опустился на сидение мобиля, стараясь не шевелить правой ногой.

— Тело... — почти шепотом проговорил полицай. — Этого... как его... в мобиль погрузить. Нельзя, чтобы он тут...

Шпатц нахмурился, присел перед раненым полицаем на корточки. Пуля попала в район колена, выходного отверстия не было, значит засела где-то в кости. Шпатц не разбирался особо в огнестрельных ранениях. Чем можно помочь? Шпатц коснулся потемневшей от штанины. Надо остановить кровь. Иначе раненый не доживет до прибытия помощи. Шпатц быстро вернулся к своему мобилю. Где-то там болтался обрывок веревки, который все никак не доходили руки выбросить...

Краем глаза Шпатц заметил движение. Скосил взгляд не поворачивая головы. Похоже, что в тени соседнего дома кто-то все это время стоял и сейчас осторожно двинулся с места. Шпатц вернулся к раненому полицаю. Тот был еще в сознании. Коротко застонал, когда Шпатц осторожно попытался обвязать его бедро веревкой. Проклятье! Почему на Тульпенштрассе так пусто? И куда делся его напарник?

Шпатц выпрямился и потянул из кармана носовой платок. Оглянулся на труп Рикерта, который так и лежал сломанной куклой посреди тротуара. Где-то неподалеку взвыла сирена, потом еще одна. Шпатц еще раз заглянул в лицо полицаю. Глаза его были полуприкрыты, дыхание редкое и неглубокое. Дождаться подмоги? Шпатц снова огляделся и успел краем глаза отметить, что наблюдатель переместился ближе к перекрестку. «Если ты заметил за собой слежку, постарайся это знание оставить при себе», — говорил Крамм. Знает ли этот неизвестный, что Шпатц его видит?

Сирены выли все ближе. Шпатц сунул испачканный кровью носовой платок в карман и быстро зашагал по улице. Если свернуть сейчас в параллельный переулок, то он успеет через проходной двор вернуться к той улочке, куда неспешно движется неизвестный. Если дождаться патрульного вагена, то придется долго объясняться с полицаями, давать показания, так и не узнав, кто и зачем следил за перестрелкой на Тульпенштрассе. Имени своего Шпатц не назвал, лицо его раненый полицай вряд ли запомнил.

Через два квартала незнакомец перестал осторожничать, свернул на Майнштрассе, принялся насвистывать мелодию, шаг его стал нетвердым, словно он был слегка навеселе. Влился, так сказать, в общую атмосферу главной улицы, которая, в отличие от Тульпенштрассе, уже вовсе не была тихой и пустынной. Шпатц шел по другой стороне улицы, мысленно надеясь, что он следит за тем самым человеком, которого заметил рядом с местом убийства Рикерта, а не за кем-то другим, просто на него похожим. На перекрестке тот свернул, прошел наискосок через сквер, мимо распевающей фривольную песенку про бедняжку Марту компанию студентов Стадшуле, прошел еще квартал вдоль линии недорогих пивных, которые все еще работали, еще раз свернул. Шпатц остановился на перекрестке и наклонился, делая вид, что завязывает шнурок. Сворачивать на эту улицу не хотелось. Впрочем, это уже было необязательно. Целью загадочного наблюдателя была Фризорштрассе, а значит работать он мог только на одного человека — Рейнара Хаппенгабена.

«Не многовато ли выводов?» — одернул себя Шпатц, поднимаясь и бросая короткий взгляд в сторону «царства парикмахеров». Незнакомец приплясывал рядом с крыльцом одного из домов, трезвоня в дверной звонок.

— Ох, извините за невнимательность! — кто-то толкнул Шпатца плечом. От неожиданности он чуть не упал. Увидев лицо неловкого прохожего, уже сворачивавшего на Фризорштрассе, Шпатц поспешил отвернуться и опустил шляпу пониже на лицо.