Правда понимания не требует

Из сбивчивого и путаного рассказа Эбнера Шпатцу удалось понять не так много, как хотелось бы. Несколько лет назад Дедрик штамм Фогельзанг был уличен в очень серьезном преступлении, за которое его по вейсладнским законам должны были казнить. Но в дело вмешался кайзер и приговор отменили, отправив его под домашний арест. Подробностей дела Эбнер не знал. Семья Фогельзангов разговоры о Дедрике старательно пресекает и делает вид, что старика не существует вовсе. Как, впрочем, и остальные верванты. Впрочем, сам он нисколько не скучает по чопорной родне и их окружению, живет в настоящем дворце с огромным штатом прислуги и продолжает заниматься всяческими темными делами. Поговаривают про наемные убийства и торговлю людьми. В ответ на уточняющие вопросы Шпатца, Эбнер сделал значительное лицо и туманно сообщил, что приберег подробности для следующей недели.

— Давайте оставим самое вкусное на следующую встречу, герр Грессель, — Эбнер закрыл папку Лангермана. — Надеюсь, у вас тоже получится меня порадовать настоящим компроматом на нашего скользкого редактора.

Шпатц остановил мобиль рядом с конторой и привычно окинул взглядом площадь. Было многолюдно, как, впрочем и всегда в этот час. Если ранним утром большинство местных обитателей спешили на работу, то ранним вечером они уже никуда не торопились, останавливались поболтать с соседями и обсудить свежие новости. Здесь на площади очень не хватало уютной пивной. Хорошо бы тот человек, что затеял ремонт в угловом доме открыл в подвале погребок вроде Фрау Вигберг, с черным пивом и жареным мясом. Шпатц понял, что голоден. Решил заглянуть в контору, проверить на месте ли Крамм.

В заведении царил уютный полумрак, подсвеченный лишь тусклыми напольными чашами-светильниками и крохотными масляными лампами на каждом столе. Расписные тканевые ширмы создавали иллюзию уединения и интимности. В центре полукруглого зала прямо на мозаичном полу сидел музыкант, задумчиво пощипывающий струны незнакомого Шпатцу музыкального инструмента. Однако, официантки не были похожи на смуглых уроженок Чандора. Несмотря на цветные многослойные одежды, густой слой косметики и поддельные черные косы.

— Говорят, что в современном Чандоре никто не носит такие платья, — Крамм отодвинул расписную тарелку и откинулся на спинку мягкого кресла. — Разве что танцовщицы. Обычная же уличная мода чандорских фройляйн мало чем отличается от нашей. Как вам местная кухня?

— Пока не уверен, — Шпатц положил вычурную вилку рядом с расписной тарелкой, которая не опустела еще даже наполовину. Вытер жирные пальцы о салфетку. — Слишком много специй.

На самом деле, еда ему совершенно не понравилась. Мясо было слишком мягким, будто перетертое в пюре для детей или стариков, многочисленные мисочки с соусами и намазками, смотревшиеся так живописно и аппетитно, на вкус оказались слишком пряными или слишком сладкими. Лепешки, которыми полагалось во все это разнообразие макать, истекали жиром и пачкали руки. В целом, было, конечно, съедобно и необычно, но повторить этот опыт Шпатцу бы, пожалуй, не хотелось. Кроме того, вместо пива здесь подавали легкие фруктовые шипучие вина, опять же, слишком сладкие либо горячий пряный напиток из крупных пурпурных цветов, обильно сдобренный специями и сиропом. Хотелось почистить зубы, чтобы избавиться от сладкого привкуса на языке.

— Не стесняйся, герр Шпатц, среди моих знакомых нет ни одного, кому бы нравилась чандорнская стряпня, — Крамм хохотнул. — Будем честны, мне она тоже не очень нравится. Разве что иногда, под настроение. Все время так питаться я бы не хотел.

— Герр Крамм, я вдруг понял, что вы ничего мне не рассказали. Я так увлекся описанием своих приключений, что совершенно забыл спросить о... о Вейсланде. Или вы все еще связаны условием молчания?

— О, вовсе нет! — Крамм взял со стола один из прозрачных кувшинов с рубиново-красным напитком и наполнил свой стакан. — Во всяком случае, в той части, что касается тебя, герр штамм Фогельзанг позволил мне быть сколь угодно откровенным. Так что, спрашивай, герр Шпатц, спрашивай!

— Почему бы вам просто не рассказать мне все, герр Крамм? — Шпатц жестом отказался от красного напитка и поискал на столе кувшин с обычной водой.

— Воспринимай это не как мое желание скрыть, а просто как очередной урок, — Крамм сделал глоток и поморщился. — Кисловато на мой вкус. Даю слово, что если ты забудешь о чем-то спросить, я восполню пробелы сам.

— Хорошо, герр Крамм, — Шпатц почувствовал досаду и постарался сформулировать мысленно список вопросов. Что он хочет узнать? Какой в общении герр Хаган? Что любит на завтрак и какое пиво предпочитает? Или какие у него планы на лично него, Шпатца Гресселя, рожденного Блум штамм Фогельзанг? Какие вопросы в такой ситуации задавать уместно? Шпатц поймал себя на мысли, что ему вообще не хочется задавать вопросы. Воды на столе не нашлось, так что он взял кувшин с самым светлым содержимым. Но увы, бледно-желтая жидкость тоже оказалась отвратительно приторной на вкус. — Какие инструкции относительно меня вы получили от моего дяди, герр Крамм?