Правда понимания не требует

– Сейчас я бы предпочла оказаться где-нибудь в другом месте, – принимая бокал, она невзначай коснулась руки Шпатца и погладила его пальцы. Сделала небольшой глоток, оставив на хрустале полукруглый след красной помады. – Разве ты не чувствуешь того же, герр Макс?

– Невежливо уходить вот так сразу, – Шпатц накрыл ее ладонь своей рукой. Дагмар неотрывно смотрела в его глаза поверх бокала. У Шпатца заныло сломанное ребро.

– Ты такой милый, герр Макс… – Шпатц почувствовал ее ступню на своем бедре. Проклятье. Она была очень соблазнительная. Глубокий вырез пурпурного платья притягивал его взгляд, ее касания «искрили» и вызывали ответное «шевеление» в определенных частях тела. Но почему-то вместо очаровательной фрау Дагмар он видел перед собой копию Ирмы. Вульгарную и пресытившуюся, оценивающую его как кусок аппетитной вырезки в лавке мясника на углу. Шаловливая нога фрау Дагмар коснулась ушибленной вчера части его бедра. Шпатц вздрогнул и склонился вперед.

– Мы можем заказать десерт и вызвать мобиль, фрау Дагмар… – Вообще-то больше всего ему сейчас хотелось сослаться на занятость, стряхнуть с себя руки и ноги Дагмар, которые почему-то ощущались липкими, вежливо попрощаться и уйти. «Кажется, я слишком щепетилен для человека, который вчера весь день таскал тачки», – подумал Шпатц.

– Мы попросим официанта упаковать вишневый пирог и еще две бутылки игристого с собой…

Квартира фрау Дагмар занимала три верхних этажа высотного жилого дома на Мейнштрассе. Разглядеть внутреннее убранство Шпатцу не удалось – окна были закрыты плотными шторами, светильники выключены. Он осторожно поставил бумажный пакет, в который предупредительный официант упаковал их заказ, присовокупив комплимент от заведения – коробочку с крохотными пирожными. Сжал гибкую талию прильнувшей к нему Дагмар и ответил на ее поцелуй. Еще раз подумав, что позорное дезертирство из ресторана было бы куда более разумным действием.

– Моя спальня наверху, – горячий шепот Дагмар обжег Шпатцу ухо. Он всмотрелся в сумрак квартиры. Полукруглую лестницу освещали слабые лучики света, кое-как пробившиеся через плотные шторы. Дагмар в притворной истоме повисла на его плечах. Шпатцу было не очень понятно, почему он считает ее страсть притворной. Но ему казалось, что сценарий был бы тот же, если бы на месте него оказался кто угодно – Флинк, переживавший насчет своего немужественно-крысиного лица, герр Вурзель с тележкой брецелей, герр Боденгаузен, явившийся с контрольной проверкой.

Шпатц подхватил Дагмар на руки и широкими шагами направился к лестнице. В глазах потемнело от боли – фрау не была особенно тяжелой, но треснувшее ребро было против даже такой приятной нагрузки. Она обвила руками его шею и продолжала нашептывать на ухо страстные непристойности. А Шпатц думал, как бы не оступиться и не скатиться по крутой лестнице вниз, дополнив одно сломанное ребро еще парочкой.

Все обошлось. Спальня оказалась за третьей массивной дверью, которая предусмотрительно была приоткрыта и из нее струился мягкий мерцающий свет. Ощущение, что вся сцена написана заранее, усилилось. Шпатц представил, что будет, если он сейчас аккуратно положит изнывающую от страсти Дагмар на белоснежный шелк роскошной постели, попрощается и уйдет.

Он опустил Дагмар на кровать, отступил на шаг и стянул с себя пиджак. Дагмар подалась вперед и рванула на нем рубашку. Пуговицы посыпались на пол. «Ты должен мне рубашку из „Хиккер и Кош“, Флинк!» – подумал Шпатц. Дагмар прильнула к нему обнаженной грудью. Когда она успела снять платье?

Шпатц лежал на спине и смотрел в потолок. Сейчас он казался себе спортивным снарядом, на котором фрау Дагмар отрабатывала навыки любовной физкультуры. Унизительное ощущение. Захотелось даже закурить. Чтобы принять в процессе хоть какое-то участие, Шпатц поднял руку и погладил ее шелковистые волосы.

Вспыхнувший свет показался ослепительным. Дагмар скатилась со Шпатца и прикрыла обнаженное тело простыней. Шпатц прищурился, на мгновение ослепнув, проморгался и понял, что смотрит в дуло тяжелого армейского пистолета.

– Что это значит, Дагмар? – голос принадлежал высокому мужчине в черном костюме и темно-сером плаще. Очевидно, он прошел в спальню сразу, как только открыл дверь.

– Ты не смеешь мне указывать как жить, Алоис! – в низком голосе Дагмар прорезались высокие истеричные нотки. Мужчина поднял оружие к потолку, грянул выстрел, на Шпатца посыпались куски штукатурки. Он вскочил с кровати, проклиная себя за нерешительность Он же мог уйти еще из ресторана, не продолжая это кошмарное свидание!