Правда смертного часа. Посмертная судьба.

Потом— ФРГ… После 28 июля немецкое телевидение дало по «Евровидению» сюжет о похоронах Высоцкого, но наши, конечно, его не показали. Но записали. Тот самый Миша из Останкино мне его переписал. Мы посмотрели: там похороны, отрывки из спектаклей — и вдруг синхронный фрагмент песни «Пророков нет в отечестве своем…». Я как человек немного разбирающийся в кино, понял, что если есть маленький кусок синхрона, значит снимали много. Потому что ради маленького фрагмента песни синхрон тратить не будут. (Синхронная съемка в кино: отдельно снимается изображение и одновременно отдельно записывается звук. Потом изображение и звук «сводятся» на одну пленку. — В. П.) То есть где-то есть запись специально организованной съемки. Стал искать. Конечно, я не знал, какой канал ТВ ФРГ это делал, но совершенно случайно вышел именно на тот, который был нужен. Через своих знакомых — история очень долгая — нашли кусок, который хранился в Союзе, потом достали всю съемку. Пленка оказалась очень интересной: несколько песен и интервью. Причем немцы заверили нас, что подарили все это театру. (Вероятно, это сделал Фриц Пляйцген — корреспондент первой программы ТВ ФРГ в Москве, ведущий этой передачи. Съемка кинооператора Ю. Королева— он трагически погиб в 1994 году — состоялась летом 1976 года. В начале интервью в кадре вместе с В. В. Белла Ахмадулина. — В. П.)

Дальше. Однажды мой приятель, режиссер Алик Шейн, говорит мне:

— Ты знаешь, я был на дне рождения Людмилы Максаковой, и муж ее — Ульрих — снимал все это. Был Высоцкий — и даже пел.

Я сказал Любимову, он позвонил. Говорил с Ульрихом или с Максаковой— точно не помню. (Мать Л. Максаковой и мать первой жены Ю. Любимова — Людмилы Целиковской — пели в одном церковном хоре. — В. П.) Ему ответили:

— Да, пленка есть. Сделаем для вас копию.

Действительно, сделали звуковую цветную узкопленочную копию — съемка любительская… «Оператор» Ульрих снимал в основном свою жену. Но и Володя попал. Несколько песен, и разговор по телефону с Мариной, а в основном застолье…

Все это накапливалось, накапливалось. Хранилось у меня дома, а что-то в гараже у Севы Абдулова. Лежало практически мертвым грузом, — показать все это было невозможно. А тогда в моде были всякие вечера… И какая-то девочка из Дома архитекторов сказала мне:

— Давайте сделаем ваш вечер.

— Давайте. Только не мой — я покажу одну свою короткометражку, а потом Высоцкого — у меня есть потрясающие съемки.

На кино были венгерские ролики, а там, повторяю, все очень здорово снято. Девушка вначале испугалась:

— Ой, как мне страшно! Но давайте попробуем… Только про Высоцкого я ничего объявлять не буду.

Но, конечно, она кому-то рассказала, и по Москве это пошло… А я никогда со сцены не выступал, если не считать «кушать подано» в каком-то школьном спектакле. Приходим, а в зале — «лом» — забит битком. Сам понимаешь, выйти на сцену, а пришла в основном интеллигенция, страшновато… Ну я что-то провякал, показал свою картину, а потом — Высоцкий. Был просто бешеный успех! Успех, конечно, не мой, а Высоцкого.

Вот после этого Валера Янклович сказал:

— Давайте сделаем программу. Другого способа показывать все это — нет.

На широкой кинопленке у нас было всего двадцать минут, все остальные съемки были на видео. На студии документальных фильмов работал мой приятель Саша Иванкин — тот самый, который когда- то снимал «Гамлета» (сохранились только фрагменты спектакля «Гамлет», снятые разными операторами, последняя съемка 18 июля 1980 года — за пять дней до смерти! — оператор Петр Солдатенков. Поиски полной записи— болгарской, японской, югославской — пока ни к чему не привели. — В. П.). Тоже долгая история, но так или иначе, мы перевели на кинопленку запись для «Кинопанорамы» — все песни и даже некоторые рассказы Высоцкого. Таким образом, мы собрали уже какой-то репертуар — песен 15–20. Начала складываться программа «Творческий поиск Владимира Высоцкого».