Правда танкового аса. «Бронебойным, огонь!»

Однако все это еще только предстояло сделать. Для начала надо было установить контакт с руководством и оценить состояние войск. Для этого я объехал все части вплоть до взводов – создавать на этом театре крупные воинские соединения не имело смысла. Посмотрев на порядки в войсках, я нанес на карту расположение подразделений и подготовил доклад маршалу Захарову. В докладе я указал, что изучил состояние вооруженных сил Йемена, уровень жизни населения, и считаю, что современную армию создать не представляется возможным, поскольку по своему развитию общество находится на уровне XVI – XVII веков и наши идеи они воспринять не смогут. Кроме того, я предлагал резко сократить аппарат главного советника и специалистов при войсках. Ответ не замедлил себя ждать: «Вы занимаетесь не своим делом. Вас послали создавать армию, и потрудитесь ее создавать, чтобы она была боеспособна настолько, сколько возможно. Кроме того, рассмотрите вопрос об увеличении вашего аппарата». Получив взбучку и поняв, что работать придется с тем, что есть, я подготовил доклад для руководства республики о состоянии вооруженных сил, их численности, размещении и перспективах развития. На мой доклад собралась очень большая аудитория: присутствовало все руководство страны, министры, главкомы, вплоть до командиров батальонов. Продолжался доклад шесть часов: три часа говорил я, три часа переводчик. Йеменцы редко выдерживали и четырехчасовые совещания: любой офицер мог встать и, не прося старшего и не объясняя причину, уйти. А тут все сидели и внимательно слушали.

В перерыве ко мне подошел президент Аба ар-Рахман аль-Арьяни:

– Я впервые узнал, в каком состоянии у нас армия и где она размещена. Честно говоря, я понятия не имел, что у нас она есть.

– Да. Уже кое-что создано.

Единственное, о чем я умолчал в докладе, – это о численности армии. И сколько потом меня ни пытали, я молчал, ссылаясь на то, что точных данных у меня нет. Почему? Начальник Генерального штаба, исходя из заявленной им численности армии, получает пять или шесть миллионов реалов на ее обеспечение. Он один миллион берет себе, а остальные деньги делит по главкоматам. Те тоже оставляют часть себе и делят по бригадам. До солдата иногда и четырех реалов не доходит! Я решил, что, чтобы не обострять отношения с высшим командованием, мне не стоит указывать точную численность войск, – пусть сами считают.

После окончания заседания, когда я рассказал о перспективах развития и перевооружения, президент поднялся:

– Слышали доклад генерала?

– Да, слышали.

– Генерал Брюхов окончил три академии, прошел всю войну, фашизм победил. Он нашу армию знает лучше, чем мы. Я заниматься армией не могу – у меня много других дел, поэтому я поручаю командование армией ему!

Пришлось мне выступить и довольно жестко сказать, что по договору я могу только советовать, но в командование вступать не могу.

– Тогда будем считать ваши советы моими приказами.

Я вновь попытался возразить, но тщетно.

– Все, вопрос закрыт! Советы – мой приказ. Ясно?

На первых порах ко мне ходили за советами, но поскольку я не требовал их выполнения, вскоре перестали.

Как я уже говорил, мне относительно быстро удалось добиться результатов, и потому мой авторитет среди руководства был очень высок. Президент меня принимал по звонку. Был даже такой случай: я приехал, а у него сидит иракский посол. Президенту доложили, что я прибыл. Он попросил меня зайти, а посла – выйти и подождать. Тот аж в лице изменился, побагровел. Увидев это, я обратился к президенту, предложив:

– Давайте быстро решим проблему. Вас ждут.

– Ничего, подождут. Посидите, у меня есть к вам тоже вопросы.

В те дни меня сильно начал ревновать наш посол:

– Почему вы действуете напрямую? Вы что, выше посла? Вы должны встречаться с президентом по моему разрешению и по письменной ноте.

– Я не выше посла, но поймите: у меня вопросы текущие, мне их надо решить. Если я буду ждать две недели, то как же я буду руководить, создавать эту армию? Как я буду контролировать действия руководства? У них же нет никакого порядка!

Это было правдой. Так, например, в Генеральном штабе не было пропускного режима. Зашел солдат, прошел к начальнику штаба и может, допустим, потребовать ботинки! И тот будет звонить начальнику тыла, чтобы дали ему ботинки. Может, конечно, и отказать, но они стараются этого не делать, чтобы не обидеть. Я добился, чтобы в Генштабе сделать пропускной режим, – бунт подняли! Они пришли к начальнику Генерального штаба, а тот:

– Я ничего не знаю, это приказал русский генерал, идите к нему.

Они – ко мне, а я – к начальнику штаба:

– Господин генерал, это ваше решение, которое вы приняли, а не я.

– Поймите, мне неудобно, эти люди из моего племени…

– Хорошо, давайте отменим.

– Да нет, лучше стало!

– Тогда вы сами должны доказывать, что Генштаб – это не проходной двор…