Правда танкового аса. «Бронебойным, огонь!»

– Нет. Я считаю, что это будет не совсем удобно. Министр очень занят, и с вашим вопросом идти к нему не солидно, – заявил Виноградов. – Может, имеет смысл пойти к генералу армии Соколову? – вслух, как бы размышляя, заметил он.

– Это первый заместитель министра? – встрепенулся я.

– Да.

– Так он меня знает, в 1968 году был у меня на полковых и дивизионных учениях!

Виноградов задумался и через минуту бросил:

– Идем.

В приемной сидел порученец, генерал Семенов. Представив нас и объяснив суть дела, Виноградов ушел. Выслушавший его Семенов спокойно сказал:

– Как хотите. Я могу доложить, и Соколов вас примет, но мне кажется, не стоит идти. Вопрос с назначением не решен, а звонок Соколова в ГУКе могут плохо принять. Лучше прийти, когда должность будет не устраивать.

Я задумался, долго взвешивал все «за» и «против» и все же решил пойти.

Соколов принял меня сразу. В обширном кабинете за письменным столом сидел довольно постаревший за последнее время генерал. Лицо строгое, чуть усталое. Из того, как он со мной поздоровался, я понял, что он меня не узнал. Я доложил, что прибыл из ИАР, где был главным военным советником. Соколов расспросил меня о политической жизни в стране, об армии. Затем спросил:

– Что у вас ко мне?

– Я прибыл три месяца назад, а назначения все нет. Жить негде, ютимся у родственников, выплата идет только за звание.

– Кто вами занимается: ГУК или управление кадров Сухопутных войск?

– И те и другие.

Генерал снял трубку и попросил соединить с начальником ГУКа генералом Алтуниным. Обратившись к нему по имени и отчеству, он спросил:

– Александр Терентьевич, что это у вас генералы прибывают из загранкомандировки, а вы их не можете обеспечить должностями? Вы же заранее знаете о их прибытии. Нужно готовиться. Вот у меня Брюхов, он получает только за погоны. Вы уж разберитесь и ускорьте назначение.

По тону разговора я понял, что Алтунин был раздражен. Приходилось признать, что разговором с Соколовым я нажил себе неприятности…

На следующий день я был вызван к начальнику ГУКа. Войдя в его кабинет, я доложился. За столом сидел Алтунин: моложавый, с приятным, открытым лицом генерал. Было видно, что он настроен на крутой разговор:

– С каких это пор генералы стали ходить и наниматься на работу, используя знакомства, совместную службу и расположение начальства?

Я попытался объясниться, но он меня прервал:

– Мы вас назначаем заместителем командующего армией по боевой подготовке; в Чернигов, в 1-ю гвардейскую общевойсковую армию. Решение окончательное, и других не будет.

Так был подписан мой приговор, который я сам себе выхлопотал, – собачья должность «пожарного», мотающегося по частям и «тушащего» недостатки, обучающего личный состав. Я спорить не стал, сказав, что «приказ есть приказ, и я его выполню». Мое поведение слегка обескуражило Алтунина. Видимо, он приготовился к тому, что я начну отказываться от этой тяжелой и неблагодарной должности, надеясь дать мне бой. Не вышло. Тогда он продолжил уже примирительно:

– Конечно, мы задержали назначение. Хотели назначить вас начальником штаба армии или первым заместителем командира армии, но ничего не вышло, должности не открылись. Так что поезжайте в Чернигов. Эти должности от вас не уйдут. Поработаете, покажете себя и будете назначены на обещанную должность. Должность хорошая, с нее многие начинают, а затем пойдете дальше.

– Уже поздно, мне 48 лет, – с горечью сказал я.

Разговор был окончен, и мне разрешили идти. Вот так! Надо сказать, разбаловался я в Йемене на должности главного советника. Там со мной считались! Я был окружен почетом, у меня был личный самолет, машины, штат сотрудников. Думал, приеду в Союз, и тут будет точно так же. А тут мне показали – каждый сверчок знай свой шесток. Придется тянуть лямку тяжелой и изнурительной службы.

Командовал армией Жора Городецкий, которого я знал еще по Академии ГШ – крикливый и грубый генерал. Правда, принял он меня хорошо, разъяснил обстановку, посоветовал присмотреться к людям. Городецкий заявил, что работы очень много. Мы вместе посмотрели план мероприятий, и я понял, что прощайте, покой и сон, прощайте, домашняя обстановка и жизнь… Стало тоскливо, захотелось на какую-нибудь тихую должность вроде старшего преподавателя в Академии БТиМВ… Подустал я за тридцать лет службы, да и здоровье уже не то – пора и на покой.

Должность моя была наименее почетная среди замов. Поселили меня с женой в гостинице. Машину тоже не предоставили – «Волгу» добили и списали, а у «газика» запороли двигатель и ждали новый. Отдел боевой подготовки армии был не укомплектован, а служившие в нем офицеры были моими ровесниками. Непонятно, что их держало на этой нервной работе с постоянным мотанием по полигонам.