Правда танкового аса. «Бронебойным, огонь!»

Начав ездить по частям, я столкнулся с теми же проблемами, что и на Украине. Военные городки были хорошо построены, но запущены. Боевая подготовка проводилась формально и с очень низким качеством. Офицеры дослуживали, а те, у кого больше до запаса, сильнее думали о том, как выбраться из этого края, а не о службе. С таких командиров очень трудно что-нибудь спросить, чего-либо от них добиться. Все это было результатом непродуманного отношения к судьбам людей. Офицеры на Дальнем Востоке, Сибири, Забайкалье десятками лет служили в этих краях, не заменяясь. У них практически не было перспектив попасть во внутренние округа или за границу. А ведь климатические условия службы здесь тяжелейшие. К тому же выше и материальные расходы, поскольку цены даже в магазинах выше, чем в средней полосе. В то же время офицеры внутренних округов живут в приличных климатических условиях, служат в сокращенных частях, один-два раза побывали за границей и прибарахлились, получили квартиру. Они держатся за место, дожидаясь выслуги по возрасту. Но и в том, и в другом случаях отношение у многих офицеров к службе формальное, и с ними порядка и качественной боевой подготовки не достичь. Командующие округами придерживали хорошие кадры, и основным движущим стимулом стало добывание теплого места и доходной командировки. Чувство долга испарилось. Поэтому дисциплина в армии была в катастрофическом состоянии. Уйма чрезвычайных происшествий. Записями о них был испещрен мой дневник, который я вел почти ежедневно, несмотря на плотный график работы. Вот только некоторые из записей: «Тридцать четыре солдата напились и зверски избили наряд по части», «Группа солдат самовольно выехала из парка. По пути посадили пьяного лейтенанта. В дороге машину занесло в кювет, лейтенант выпал, ударился о камни головой и погиб», «На посту в Занадворовке часовой совершил самострел», «Младший сержант Бекишев снял бак с автомашины и стал его варить. Бак взорвался. Зубило, которое вырвало из рук, тупым концом вошло в глаз и вышло в затылок. Хирург выколачивал его молотком», «В казарме солдат первого года срочной службы очередью в рот покончил с собой. Пули пробили дверь, и одна из них попала в лоб разводящему, который инструктировал очередную смену». Итого за год в армии было 66 трупов…

Случаи самоубийств были нередки. Я считал, что всему виной, во-первых, тяготы и неустроенность службы, а во-вторых, невнимательность к запросам солдат, грубость. Командиры перестали замечать эмоции людей, больше стали их подавлять. Если солдат или офицер улыбался, нередко следовал окрик: «Ты чего улыбаешься? Видишь ли, ему весело! Ну, я устрою вам веселую жизнь». И действительно, начинали устраивать «веселую жизнь», которую не все выдерживали. В-третьих, солдат и офицеров лишили простых земных радостей: спорт превратили в скучную и нудную сдачу норм ВСК[46], выходные дни – в малоинтересные бесконтрольные кроссы на 3–5 километров, учебно-воспитательную работу – в формальное малоинтересное чтение лекций и докладов. И, наконец, скучной стала боевая подготовка, которая превратилась в нудную обязаловку, повинность. При этом все мероприятия идут под постоянным гнетом «давай, давай». Вот это «давай, давай», громадное количество мероприятий и отбило у личного состава охоту к учебе. Все это знают, но, пройдя через должности командира полка, дивизии и выбившись наверх, забывают, а то и, наоборот, с садистским чувством нажимают еще сильнее: «Я это прошел, я хватил лиха, теперь вы почувствуете, каково оно!» Надо сказать, что мои попытки исправить ситуацию, выступления и работа с командирами особых результатов не принесли, поскольку не работало низовое звено – командиры взводов и рот. Вроде я много мотался по УРам, вел комплексную проверку, но везде одно и то же – равнодушие, безразличие и дикая пассивность офицеров. Распоряжений тьма, а исполнение никудышное, отсутствует контроль. Командиры дивизий и полков не настроены – командующий сделать ничего не может. Мне нравилось, когда у меня много войск, мне хотелось объяснить, показать, научить, но достучаться не получалось. Я «принимал меры»: доказывал, показывал, требовал, ломал, но быстрых результатов получить не удавалось. В строевом отношении подготовка посредственная. Кругом нарушения уставных положений: дисциплина строя отсутствует, внешний вид, особенно офицеров и прапорщиков, неряшлив: отросли волосы, ремни старые, сапоги изношенные или вообще рваные. Офицеры сгорбились, пропала франтоватость, выправка и та «военная косточка», что раньше отличала армейских от гражданских. Все донашивают свою форму и ждут планового снабжения.

Тем не менее к концу года с трудом, но удалось переломить ситуацию и провести ротные тактические учения с боевой стрельбой для командующего военным округом генерала Петрова на «отлично». Так же, на «отлично», провели занятия по боевой подготовке и смотр порядка танкового полка в Липовцах. Я был рад, что мои усилия не пропали даром.