Правда танкового аса. «Бронебойным, огонь!»

В войсках укоренялось равнодушие к военным дисциплинам и в первую очередь к уставам и наставлениям. В училищах курсантам не прививалась любовь и уважение к ним, а в войсках перестали требовать их выполнения. Виной тому были волюнтаризм, нежелание прежде всего старших офицеров, начиная с министра обороны, следовать уставам. Высшее командование считало себя стоящим над уставами и не собиралось их исполнять. Особенно расцвело это пренебрежение во времена, когда министром обороны был Гречко. Его необузданная властность, волюнтаризм и себялюбие послужили катализатором процессов деградации личного состава армии. Именно при нем пышным цветом расцвели протекционизм, подношения, барство. Главному управлению кадров приходилось выполнять его прихоти. То он требовал, чтобы не было командиров дивизии старше 45 лет, то приказывал не назначать на армию и корпус старше 45 лет, то чтобы не было командиров полков в звании майор, и так далее. А ГУК и управления кадров войск выполняли все его требования. Толковых командиров дивизий рассовывали куда угодно. В стремлении найти кандидата на должность командующего армией в 45 лет некоторых офицеров прогоняли по должностям, не давая на них задерживаться дольше одного года. Получалось, что от командиров рот до командиров армий все молодые и неопытные. Многие от капитана до генерала прошагали за пять лет! Сейчас горько и тяжело сознавать, что я был исполнителем этих указаний. Помимо этого, Гречко старался выдвигать на руководящие посты только украинцев. Вообще украинцы ревностные службисты, и среди них было много хороших командиров, но их засилие в армии привело к тому, что после смерти Гречко несколько лет украинцев не удавалось назначить ни на какие должности – исправляли положение!

В те годы я все чаще стал задумываться над судьбой страны. Учитывая изменения в психологии людей, ее перспективы уже в конце 70-х казались мне туманными. Во-первых, рабочие профессии перестали быть среди уважаемых, во-вторых, во всех слоях общества развилось иждивенческое отношение к государству. Вроде как оно тебе все должно, а от самого человека ничего не зависит. В-третьих, именно в эти годы произошло резкое разделение общества на власть имущих и простонародье. Для первых все блага, для вторых – вечные заботы. У нас появилась своя новая социалистическая буржуазия. Она не имеет средств производства, не делает бизнеса, но питается тем, что дает ей государство. Помимо этого, руководство страной и армией состарилось. Взять, например, группу генеральных инспекторов, или, как ее называли, «райскую группу». Руководил ею маршал Москаленко – единственный командующий армией времен войны, остававшийся в войсках. Человек удивительной судьбы. Выходец из бедных крестьян, захваченный бурей революции с 1920 года, мотался на разных должностях в Красной Армии. Участник боев на Халхин-Голе, войны с Финляндией. Войну начал командиром артиллерийской бригады, а закончил командующим 38-й армией; после войны дошел до заместителя министра обороны. Москаленко был мужик мудрый, осмотрительный, своенравный и себялюбивый. Дважды (в 1928 и 1932 годах) он привлекался к партийной ответственности за пьянку. И хотя маршальское звание ему присвоили в 1953 году, он считал себя боевым маршалом, маршалом времен войны, ровней Жукову, Василевскому и другим. Поэтому на молодых маршалов он глядел свысока. Про Огаркова говорил: «Какой-то саперишка – и стал маршалом!», о Соколове: «А этот гайки выдавал – и тоже стал маршалом». О министре обороны он молчал – хитрый был старик. Во времена Брежнева, пользуясь знакомством, идущим еще с войны (Брежнев некоторое время был начальником политотдела в его армии), Москаленко запросто ходил к нему: докладывал о работе, состоянии войск, их боеготовности. Этим он гордился и бравировал.

На учениях, которые инспектировал маршал, все работали на него, стараясь его ублажить. Поэтому усилия распределялись так, что, где находится маршал, там и канонада, там идут войска, создается картинка боя. Главное, чтобы маршал был доволен. Инспектора уже изучили все его причуды, желания и вкусы и потакали ему. Перед выездом генерал-полковник Ямщиков садился на телефон:

– Алло, девушка, дайте срочно генерала Москаленко… Нет, не маршала, а генерала, он сидит в кабинете ЗНШ округа… Алло, Александр Поликарпович? Здравствуй, скажи, когда вылетает маршал… Точно не знаешь?.. А ориентировочно? В 10 или в 11 утра. Понял, спасибо. Ну, ты дай знать, когда он выедет.

Потом он берет трубку и кричит: