Правда варварской Руси

Поляки, иезуиты и Невиль посещали Голицына на дому, обедали у него, он им излагал какие-то свои проекты. Невиль, кстати, хотя и числился в польском посольстве, имел поручение к канцлеру от французского правительства. Добиться, чтобы не только полякам и шведам, а и Франции было дано право транзитной торговли через Россию. И Голицын, наплевав на интересы страны, на оскорбление наших дипломатов в Париже, не только вступил в диалог, но и дал согласие! Поручил Посольскому приказу подготовить соответствующее решение. Благо приказные чиновники оказались умнее и спустили вопрос на тормозах. Невиль пытался дать взятку в 100 червонцев думному дьяку Украинцеву, тот не взял (за что француз его ославил как, взяточника). В компании голицынского звездочета Силина и царского врача переодетый Невиль навещал и Мазепу. Договаривались о возможном «покровительстве» Украине со стороны польского короля, и гетман уже тогда изъявлял полную готовность к предательству. Дипломаты зазывали на обеды русских вельмож, иноземных генералов на царской службе, собирая информацию о политической ситуации. А она накалялась.

Вдобавок ко всем бедам правителей жена царя Ивана родила не мальчика, а девочку… И было принято решение об убийстве Петра. Версий в литературе бытует несколько.

Но, скорее всего, инициатором выступил Шакловитый, самый решительный из приверженцев Софьи. Она, конечно, знала. Хотя остается спорным, дала ли прямое согласие или просто «закрыла глаза» на действия стрелецкого начальника. Знал и Голицын. Он очень боялся провала и принялся на всякий случай готовить побег за границу. Включил сына Андрея в состав посольства, назначенного в Польшу. В дипломатическом багаже Андрей должен был вывезти часть отцовских богатств (другим способом это не получилось бы — деньги были еще не бумажными, а металлическими, и крупные суммы возили мешками, на телегах). В случае удачи сын смог бы вернуться, а при неудаче канцлер «налегке» выехал бы к нему. Невиль писал, будто он предполагал набрать в Польше войско и «соединившись с казаками и татарами, достигнуть силой того, чего он не мог бы добиться посредством своей политики». То бишь сыграть роль нового Лжедмитрия для раздувания смуты. Правда, это могло быть благими пожеланиями самого Невиля, а в реальности канцлер предпочел бы просто удрать.

В любом случае план побега остался в области мечтаний. Посольство в Польшу выехать не успело, события развивались быстрее. В Преображенском в одну ночь случилось два пожара. То ли кто-то поджигал, то ли случайно — одно строение потушили, вскоре другое вспыхнуло. Сочли, что это делали злоумышленники, чтобы воспользоваться суматохой и убить царя. Нарышкины переполошились. Петр потребовал караулы стрельцов от верного ему Сухарева полка. Шакловитый доказывал, что правильнее наряжать их по очереди от всех полков — это было отвергнуто. И, по-видимому, замыслы противников не были для Нарышкиных тайной. Ведь на их стороне были и начальник политического сыска Ромодановский, и двоюродный брат канцлера Борис Голицын.

И Шакловитый, видя, что сторонники Петра насторожились, решил повторно разыграть сценарий хованщины. Поднять стрельцов под предлогом угрозы от Нарышкиных, а под шумок сделать свое дело. Были выделены люди, начавшие нападать на караулы в Москве и избивать стрельцов, не забывая представиться, что они — Нарышкины. А в ночь на 17 августа полки подняли по тревоге. Дескать, получены известия, что «потешные» Петра идут на Москву, чтобы захватить дворец и убить Софью. Войска заняли Кремль, расставили пушки. Правительница заявляла: «Если бы не мои предосторожности, они бы нас всех поубивали!» Что выглядело не очень убедительно. «Потешных» было 600 чел., а в Москве располагались 17 стрелецких, 2 гвардейских полка и несколько солдатских и рейтарских. Но в поднявшейся неразберихе отряд во главе с Шакловитым поскакал в Преображенское.

Да только еще раньше туда понеслись с предупреждением стрельцы Феоктистов и Мельнов. Может быть, сторонники Петра, а скорее — из агентуры Нарышкиных или Ромодановского. Юный царь спросонья перепугался. Счел, что на него идут все стрельцы. В ночной рубашке прыгнул в седло и поскакал в Троице-Сергиев монастырь. Очень похоже, что план укрыться за стенами обители прорабатывался заранее. И за Петром быстро снялся с места и двинулся туда весь двор. А Шакловитый с подручными застали лишь суету эвакуации и обнаружили, что царя нет. Впоследствии они оправдывались, будто приезжали для смены караула — и были изобличены, поскольку смена всегда производилась днем.