Правда выбора

Корчемщик посмотрел на него зло, с надеждой глянул за вход. Филька хохотнул. Филин сжал зубы, взялся за рукоять ножа, стиснул руку, думая не попробовать ли сделать то, чего не доделали Зубов со Жмыхом. Олонец положил руку на кривую глиняную кружку, чуть мотнул головой. Корчемщик посмотрел на пояс Олонца, за которым были собственный нож Игната в ножнах и ножи Зубова и Жмыха, вытянул свой клинок за рукоять, положил на стол и тяжело вздохнул. Олонец забрал оружие, отдал его Фильке.

Дав знак корчемщику подвинуться, Олонец выбрал небольшой бочонок вина и отдал его остякам:

– Ступайте к чумам, своим скажите и сами не ходите сюда сегодня.

Те заулыбались и ушли. Филька позвал инородку, готовившую и работавшую по хозяйству. Олонец отправил ее в избу готовить, но пригрозил:

– Попробуешь сбежать, позвать кого – и тебя убью, и Луку. Ясно?

Она покивала и убралась к печи.

Филька на все смотрел с восторгом и иногда даже всхохатывал. Увидев, что Олонец отдал вино остякам, парень и себе решил налить кружку.

– Пока дело не кончено, береги руку твердой! – остановил его Олонец, – Лучше принеси полено с дровни.

Филька закивал, надулся от важности и убежал на двор.

Первыми дождались Проньку Бобыля и Василя Черкаса. Увидев через ворота повети, что они подходят, Олонец встал у стены за дверью в корчму, держа в правой руке нож Зубова, в левой полено. Не ожидая подвоха, они вошли внутрь и успели лишь удивиться настороженному взгляду корчемщика, как Олонец двинул ногой Черкасу под колено, швыряя его на пол, и оглушил поленом Бобыля. Черкас упал, перекатился на спину, потянулся к сабле в украшенных ножнах. Прежде, чем он успел схватить рукоять, Олонец метнул свой нож и тот прибил рукав сермяги к плахе пола. Тут же Игнат и Черкаса ударил по голове поленом. Затем забрал клинки у обоих, вытащил из пола нож Зубова.

– Хо-хо! Одним махом двоих побивахом! – обрадовался Филька.

– В руку целил, – озабоченно ответил Олонец.

Он снова покачал нож в руке, положил его на палец, проверяя, как распределяется тяжесть клинка. Нашел точку равновесия, недобро глянул на Луку Филина:

– Еще раз упредишь, – и он подкинул оружие на пальце и ухватил его за лезвие.

Черкаса и Бобыля он откатил в сторону. Когда те очнулись, кивнул на стол, позволяя усесться на лавку. Черкас встал, дернулся будто собираясь напасть на Олонца. Тот тут же перехватил нож в руку для броска. Василь хмыкнул, уселся:

– Та й добре! Ще заплатишь!

– Отольются мышке кошкины слезки, – поддакнул ему Пронька Бобыль.

– Не горюй, – усмехнулся Олонец, – Зоб угощает!

Он дал знак корчемщику наполнить кружки. Тот нехотя принялся за дело. Филька захихикал, повторяя на разные лады слова Олонца.

Следом появилось по одному несколько плотников и кузнец Харитон Сизый. Иные были даже без ножей и обезоруживать их не пришлось. Зато за столами появились люди, довольные дармовой выпивкой.

Больше Олонец опасался казаков из острожка. Как служилые, они могли не потерпеть насильного обращения. Надеялся, что не придут. Однако, появились и они. Были втроем: десятник Прохор Семенов и казаки Микита Галичанин и Лексей Сажень. Все трое при саблях, у Семенова пистоль за поясом, а Сажень нес пищаль. Перед тем, как они вошли, Олонец снова пригрозил корчемщику, чтобы тот не думал выдать, а Черкаса и Бобыля пересадил в угол за дверью.

Убедившись, что казаки идут первыми, Олонец пропустил их вперед, подгадал появление десятника и нырнул ему за спину, приставляя нож к горлу.

– Оружье на пол! – приказал он казакам, сам левой рукой вынимая из-за пояса Семенова пистоль.

Те недоуменно обернулись. Олонец глянул на пороховую полку пистоли, убедился, что тот не заряжен, надавил ножом на горло десятника. Тот кивнул своим людям. Казаки сняли пояса с саблями и ножами, передали подскочившему Фильке. Сажень отдал также бандалеру с зарядцами42. Ему же сдал пояс и перевязь Семенов, стараясь двигаться осторожно и не потревожить ножа. Казаки отошли в угол к Черкасу. По указанию Олонца, Филька свалил все на стол в углу. Игнат кинул ему пистоль и объяснил, как забить в него заряд, взвести курок и засыпать затравку на полку. Только когда паренек передал Игнату оружие обратно, тот отпустил десятника.

– Дурное дело затеял, Игнат, – проворчал Семенов. – За такое воровство можно головы лишиться.

– Чего ж Зоба за воровство не казнили? – сухо ответил Олонец, отступая к столу с Филькой и оружием.

– Не твоего ума дело, – огрызнулся десятник, – вертай наше оружье, повинись, разберемся!

– Сказано сыном боярским Похабовым, приказчиком маковским, привести Зоба к сыску, – криво улыбаясь, проговорил Игнат, – приведу, тогда и не мое дело станет.

– Не обижайся, дядька Прохор! – с участливой улыбкой подал голос Филька, – сначала правды немного прибавим, потом вместе навалимся!

Олонец приказал подать вина и служилым, а сам указал Фильке, как забить заряд и в пищаль, запалить фитиль и закрепить его в курке43.