Правдивая история о выдуманной личности

Дворец, представший передо мной во всей своей красе и строгости, поразил мое воображение. Величественное каменное строение, с одной большой гладкой башней посередине, величественно возвышалось над этим миром и давало понять, что я тут лишний. Огромные гладкие стены с бойницами и отверстиями для слива кипятка, две дубовые створки ворот, украшенные золотом, подвесной мост, удерживаемый двумя могучими железными цепями – все это показывало, насколько крепость неприступна и безопасна. И я, маленький оборванец в своей запачканной одежде посмею зайти в королевский дворец? Саранча на поля, не могу я так!

Я остановил своего коня в нерешительности, точнее в полной уверенности, что меня туда не пустят. Вэйланд тоже придержал Черта и недоуменно посмотрел на меня.

– Петр, дьявольское отродье, что ты там так долго возишься?

– Монсеньор… Мне туда нельзя! – заявил я, указывая на ворота замка.

– О-о Господь, дай мне сил! – тяжело выдохнул Вэйланд, а затем быстро подъехав, схватил под уздцы моего коня и повел того в замок.

– Монсеньор! Как же я…

– Не смей даже произносить что-либо, Петр! – отрезал Вэйланд не оборачиваясь. – Я велю дать тебе другую одежду, иначе я не пойду к королю.

– Монсеньор, но вы же обязаны…

– Кому? – яростно воскликнул Вэйд и обернулся ко мне. В его глазах снова сверкнули молнии. – Этому ребенку, чей отец по собственной прихоти отправил моих родителей на плаху? Или же графу, тайно или уже открыто правящему страной? Так ему я обязан еще меньше, чем мальчишке с короной!

Я хотел возразить. Я хотел сказать, что из-за того нелепого мятежа, организованного Ребелями, его родители и были убиты. Я хотел сказать, что именно по милости того графа Вэйланд все еще жив и может хоть как-то существовать, но… Я не смог. Не посмел. Я знаю, что это заденет монсеньора, и я не хочу, чтобы он чувствовал боль…

Но вдруг в глазах Вэйда загорелось что-то совершенно пугающее. Он опустил голову и тихо, очень тихо произнес:

– Я знаю, о чем ты думаешь. Но я тебя предупреждаю: не смей… Больше никогда в жизни не смей даже думать жалеть меня! – Вэйланд вдруг вскинул голову и впился в меня своим холодным и ужасающим взглядом. – Твоя жалость заставляет меня чувствовать себя слабым. Если ты хочешь что-то сказать, то говори прямо и смотря мне в глаза, а иначе не слуга ты мне больше!

И Вэйланд отпустил поводья моего коня и ускакал вперед. Монсеньор… Простите, простите вашего глупого слугу! И как же я не смог понять такой простой истины? Я впился ногами в бока моего коня и погнал того к воротам дворца. Конечно, ведь монсеньор – это гордый граф фон Ребель, и ему не знакомо такое понятие, как смирение. Отныне и навсегда я буду лишь прикрывать его спину и не стану врать или таить от него хоть что-то!

Я быстро догнал Вэйланда и, не отпуская поводий, прижал правую руку к сердцу, слегка склонив голову.

– Монсеньор, я вел себя недостойно. Молю о вашем прощении и смиренно жду наказания.

Я не смел поднимать головы. Я ждал. Ждал хоть какой-то реакции от Вэйда. Молчание, прерываемое лишь храпом лошадей и цоканьем копыт, давило на меня и заставляло прижимать руку к сердцу все сильнее. Монсеньор молчал. Я не знаю, смотрел ли он на меня или же не счел это нужным, но надежда, смешанная с чувством вины и раскаяния, не позволяла мне поднять головы и взглянуть в глаза монсеньору.

– И долго ты собираешься сидеть в седле и бездельничать? – прервал эту мучительную паузу голос монсеньора. – Давай, придержи Черта, дабы я смог спешиться!

Я радостно поднял голову и увидел промелькнувшую улыбку на губах Вэйда. Хвала Богу! Я поспешил выполнить приказ Вэйланда. Граф легко спрыгнул с коня и отдал поводья конюху, а затем шепнул тому несколько слов. Конюх кивнул головой и знаком приказал мне следовать за ним. Я повиновался. Мы оказались в королевской конюшне. Здесь стояли десятки прекрасных рысаков всех мастей! Между третьим и четвертым стойлами был небольшой сундук. Конюх, открыв его и поискав рукой что-то, выудил из него одну пару штанов и свежую белоснежную камизу. Жаль только, что они не подходили мне: штаны оказались слишком широкими, а камиза – слишком длинной. Но с этими трудностями я смог справиться, попросив у конюха ремешок, заправив рубашку в штаны и подвернув рукава. Вскоре конюх любезно согласился провести меня до тронного зала.

Вступив в коридор перед залом и взглянув в проем, я снова почувствовал себя лишним. Слишком все красиво и величественно для такого маленького человека, как я! Вэйланд стоял посередине зала, скрестив руки на груди и сурово, но с небольшой смешинкой во взгляде, смотрел на меня. Я снова попытался попросить монсеньора покинуть это место, однако на все мои мольбы и уговоры граф отрицательно качал головой.

– Пойми, Петр, тебе рано или поздно придется предстать перед королем, так что пусть это произойдет сейчас, когда я рядом.

– Монсеньор… Но почему мне…

– Петр, дьявольское отродье, не задавай глупых вопросов! Если я сказал, что ты предстанешь перед королем, значит, ты обязан это сделать!

Мне ничего другого не оставалось, кроме как повиноваться.