Правдивая ложь

– Что? Как? Где? Почему мне не доложили об их приближении? – известие так ошеломило принца и графа, что оба некоторое время пребывали в растерянности.

Но, быстро взяв себя в руки, принц Эдуард начал раздавать команды. Потом, повернувшись в Жирарду, произнес:

– Граф, вы знаете, что делать. Мы не раз обсуждали план действий в случае нападения… Удачи, Жирард, и береги себя!

– Вы тоже, Ваше Высочество. И знайте: что бы ни случилось, я рад, что последовал за вами, а не спрятался в кустах под благовидным предлогом. На все остальное – воля Божья…

Битва между крестоносцами и полчищем мамлюков была самой ожесточенной и кровавой за последние несколько месяцев. Воздух полнился грозными криками, лязгом мечей и перепуганным ржанием коней. Благородные животные, испугавшиеся свиста от града стрел, сыпавшихся на воинов Креста обильным дождем, и страшных криков, дрожали всем телом. Мамлюки, невзирая на уверения крестоносцев, отнюдь не были трусливыми псами. Наоборот, с первых минут битвы они показали себя умелыми и храбрыми воинами. Одетые в юшманы[10] (часто красного либо желтого цвета), кольчугу или джавшаны[11], они были более маневренны, нежели крестоносцы, что позволяло им успешно действовать против воинов Креста. Искусно владея мечами, арбалетами, саблями и булавами, мамлюки с самого начала стали теснить войско рыцарей. Те, раздосадованные натиском и ловкостью своих врагов, собрали волю в кулак и бились не на жизнь, а на смерть. Но силы, как ни защищались воины Креста, были неравны. Слишком малочисленным, по сравнению с ордой мамлюков, было войско крестоносцев. Видя свое численное преимущество, мусульмане предприняли попытку окружить неверных. Несмотря на то что первая такая попытка не увенчалась успехом, мамлюки не сдавались. Рыцари тоже держались стойко. Час проходил за часом, а битва продолжалась. Принц Эдуард и граф де Сен-Мор, облаченные в доспехи, проявляли чудеса храбрости. Но, увы, этого было недостаточно для победы. Видя, что угроза быть полностью окруженными мамлюками войском все еще сохраняется, граф принял единственное правильное в данной ситуации решение.

– Ваше Высочество, попытайтесь прорваться с теми, кто еще способен сидеть в седле!

– Ты думаешь, я могу тебя вот так бросить умирать? – прокричал принц, раздавая налево и направо мощные удары мечом. – Моя честь и совесть не позволяют мне бежать с поля боя.

– Но это единственный шанс сохранить хотя бы часть войска… – парировал Жирард. – Ваше Высочество! Время! Ну… вперед же! – воскликнул граф и одним ударом сразил сразу трех противников.

Принц Эдуард бросил в сторону Жирарда прощальный взгляд и пришпорил своего коня. Та часть войска, что еще способна была держаться в седле, последовала за ним под улюлюканье мамлюков, осыпавших их вслед бранью. На поде остались только те, кто уже не мог самостоятельно передвигаться, и убитые. Граф де Сен-Мор, получивший многочисленные раны во время сражения, уже еле держался в седле. Завидев очередного врага, двигавшегося в его сторону, граф все же с трудом приподнял свой меч, но в ту же минуту упал замертво, сраженный ударом по голове…

Глава 21

Поражения нет, пока сам человек не признал себя побежденным.

– Эге, ты посмотри, кого я нашел! – воскликнул один из сарацинов, жестом подзывая товарища. – Паша будет доволен… Джабир-ага, чего ты возишься? Иди скорее!

– Да не торопись ты, Наджи-ага, я не поспеваю за тобой. Надо же всех осмотреть, а мы носимся то туда, то сюда. Так мы кого-нибудь пропустим. Кто знает, может, в этой груде тел нам и удастся найти кого-то живым…

Взошедшее над горизонтом солнце явило миру ужасную картину вчерашнего сражения. Сотни изуродованных людских тел, трупы лошадей застыли в едином месиве. В неестественных позах, с перекошенными от боли и ярости лицами, мертвецы являли немой укор тем, кто во имя высоких целей призвал их на священную войну.

… Но пробираясь среди груды тел, два мусульманина, конечно, не задумывались подобных вещах. Они были лишь солдатами, выполнявшими свой долг. Правоверные воины думали лишь о рае на небесах, обещанном тем, кто убьет как можно больше кафиров[12], да о военной добыче.

– Ну, наконец-то, Джабир-ага, а то я уже подумал, что ты совсем любопытство потерял.

– Слава Аллаху, оно всегда останется со мной… Что ты раскричался, Наджи-ага? Чего я тут не видел?

– Да раскрой глаза, ага!

– Вай’хак![13] Ну и что? Рыцарь… да тут все поле ими завалено. И стоило меня так торопить?

Тот, кого звали Джабир-ага, хотел было повернуть обратно, но тут ему бросился в глаза необычной работы меч. Несмотря на то что он был испачкан запекшейся кровью, сарацин сразу заметил, что меч сделан очень искусно.

– Хотя ты прав, Наджи-ага, здесь есть на что посмотреть…

– Меч не трогай! – завопил его товарищ, высокий худощавый мужчина с пышными усами и небольшой бородкой. – Я его первый увидел.

– И что ты собираешься с ним делать, ага? Ты забыл, что твой отец пас овец? Куда тебе иметь такой меч, достойный самого султана?